© Сергей Витальевич Красников, 2019
ISBN 978-5-4496-8912-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Они могут забрать у меня всё, кроме достоинства.
М.П.
«Где я?»
Всё вокруг стелется белой дымкой, как в тумане. Всё белое куда – то движется. Ну да, наверное, мне снится сон. Всё выглядит, как во сне. Да ощущение такое же. Всё вижу впереди, а себя не вижу. Хм, хотя, когда тебе снится сон, ты об этом не знаешь, узнаешь только, когда проснёшься
«Черт побери! Где я?»
И такое чувство, что я здесь не один. Там, где должно быть сердце, сильно застучало. Стало тревожно.
«Главное, не паникуй,» – сказал себе, – «Всему есть логическое объяснение,»
«Обернись,» – неожиданно прозвучало внутри меня.
Обернувшись, увидел ребенка, мальчика лет пяти. Слегка улыбнувшись, он пристально смотрел на меня. Что-то знакомое, очень знакомое. Чувство тревоги испарилось, мне стало интересно.
«Здравствуй!» – прозвучало внутри меня.
Его губы не двигались, улыбка стала немного шире. Добрая улыбка, приятная.
Что-то знакомое и одновременно незнакомое из моей памяти стало заполнять меня. И тут испытал, то, что никогда не испытывал. Время остановилось, если оно вообще здесь есть.
Пронзительный звук заполнил операционную. Сплошная линия высветилось на мониторе.
– Остановка сердца, доктор!
Голос молодого ассистента, как заметил доктор, был ровный, а по-другому и не должно быть.
– Разряд!
Все устремили взор на монитор. Прямая линия продолжает дорогу к смерти.
Странное чувство, когда смотришь на себя из детства. Рой мыслей в голове жужжит вперемешку с любопытством.
«Я это он, он это я,» – крутится в голове, или правильней сказать, в моем сознании.
«Он тоже меня рассматривает», – мелькнула мысль.
«Да, мне тоже интересно увидеть себя, каким я стал», -вернул мне уже свою мысль.
«А мне интересно каким я был, потому что про себя ничего не помню» -передал очередную мысль, входя в странную дуэль.
«O! Еще интересней, какими ты будешь и, что тебе предстоит в будущем,» – тут же вернул свою мысль, продолжая улыбаться.
На мгновение лицо изменилось, пропала улыбка, а в глазах печаль. Он посмотрел на меня с такой жалостью, что мне стало не по себе. Снова что-то непонятное и страшное стало заполнять мои мысли. Но тут же улыбка вернулась, в глазах счастье.
«Главное, что ОНИ решили дать тебе шанс», – отдалось колоколом у меня в голове.
Малыш же передал мне своей улыбкой и взглядом: «Главное, что еще не все потеряно.»
«Кто ОНИ?» – мысли ворохом понеслись в голове, что – то связанное с Богом.
«Вот тебе и подарочек! Завтра на пенсию и такому случиться», -думал шеф дорожной полиции, откинувшись на кресле, смотря в окно.
В двери появился заместитель
– Разрешите?
– Ты уже вошел.
Привыкает к кабинету. Ну это и понятно.
– Заключение готово?
– Готово, руль и тормоза в порядке, да и тормозного пути нет. Он намеренно увеличил скорость перед поворотом.
– Какая там высота?
– Там склон порядка 50 метров, машина все время переворачивалась.
Шеф задумался. Такое было первый раз за все время на его работе.
– Но парень был пристегнут ремнем безопасности? – спросил шеф.
– Да, – кивком подтверждая слова шефа, – В этом вся и странность. Он именно перед поворотом резко увеличил скорость, до этого ехал не превышая, камеры зафиксировали.
– Радио работало? – спросил шеф, после продолжительной паузы.
Зам улыбнулся про себя, в шефе проснулся сыщик.
– Нет, радио было выключено, он слушал свою музыку.
Заместитель видел, что загадка мучает шефа, все-таки, последний день на работе.
– Странный суицид, – продолжал помощник, – парень из хорошей семьи, один из лучших в университете, с девушками проблем не было, спортсмен. Никакого алкоголя и наркотиков. Семья в шоке, никто не может объяснить почему он это сделал.
– Теперь это только самому Богу известно, – заметил шеф.
Для доктора сегодня что-то изменилось. Он никогда не поддавался чувствам на работе, работал как машина. Этим он гордился, считая себя профессионалом экстра-класса. Но сейчас, почему -то мысль-игла давила в мозгу: «Я должен его вытащить оттуда, я должен его вытащить!»
– Разряд!
Тело в очередной раз подпрыгнуло. Ничего, никаких признаков.
– Сколько?, – в голосе доктора звучал металл.
– 250.
– Мало, давай 300.
– Разряд!
Опять ничего. Смерть упорно держала парня.
– Доктор, уже 11-ая минута, парень умер, – откуда-то издалека услышал доктор голос ассистента.
– К черту! Адреналин! Быстро!
Ожидание в преддверии чего-нибудь страшного – это, как пытка. Отец мать, младший брат, каждый остался со своими мыслями, сказать более нечего. Вопросы почему он это сделал или, что заставило его это сделать, перестали иметь значение.
«Господи, только чтобы остался живой», – просила мать.
В семье никогда не говорили о Боге, предполагая, что человек сам руководит своей судьбой, но сейчас, родители и брат надеялись, что ОН все-таки существует.
Отец все время поглядывал на часы, готовя себя к худшему. Молчание из операционной длилось много часов, только изредка пробежки людей в белых халатах по коридору нарушали мертвую тишину. Наконец вышла медсестра.
– Пройдемте в кабинет, вас ожидает доктор, – тихо обратилась к ним.
Мать крепко сжав ладонь отца, вошла в кабинет.
«Кто Они? И что за шанс?» —переспросил я, – «И почему кто-то должен давать мне какой-то шанс?»
Он уже не улыбался, просто качая головой, давая понять, что отвечать не намерен.
«Слышишь меня? Я хочу получить ответ, кто они? И что за шанс, черт бы тебя побрал» – незаметно для себя перешел на крик.
Тряся его за плечо, кричав на него, мальчик смотрел на меня большими испуганными глазами. Отпрянувши, огляделся, ребенок сидел в песочнице, а я стоял прямо на его построениях из песка. У мальчика навернулись слезы, нижняя губа задрожала.
– О, Боже, -вырвалось у меня, -Прости, прости малыш, я не хотел, – пытался его успокоить, но это уже нельзя было остановить.
Истеричный плач ребенка, болью ударил по барабанным перепонкам.
– Мама! Мама! Где Мама! —кричал малыш.
Я же стоял, как вкопанный, дрожь пошла по всему телу. К нам бежала испуганная молодая мама.
Перед глазами появилась маленькая черная точка, которая резко пошла на меня увеличиваясь в размерах, заполняя все черным. Последнее, что я увидел, все черное превратившись в вспышку.
Доктор нервно курил сигарету, размышляя о том, что раньше для него не существовало эмоций, если пациент умирал, и не потому что он бесчувственный. Если ты выбрал эту работу, то эмоции, чувства оставь вне работы, или просто сгоришь на ней. Второго не дано. Конечно, всегда говоришь: «Мне очень жаль, или мы сделали все, что могли», – но по большому счету, это были заученные фразы. Родственники впадали в истерику или шок, а он просто оборачивался и уходил, думая уже о другом пациенте. Ничего не поделаешь, такая работа. Но сейчас что-то изменилось, если бы парень умер, то дальнейшее было как всегда, но схватка за жизнь еще не закончилась. Только он уже бессилен что-то изменить. Поэтому, что-то давило внутри, одолевало чувство вины. Стук в дверь прервал ход мыслей. В кабинет вошла медсестра с родственниками, жестом указывая на стулья.
