Глава 1
Всюду бегут дороги[1]
Россия. 20… год
Яна шла домой. Ноги гудели, голова гудела, спину ломило…
Ей еще двадцати пяти нет, а сил… Сил тоже нет. Ничего, справится. И не с таким справлялась!
Дома ждал ее Смайлик – беспородный кот дворянской породы, здоровый и умный, как большинство беспородных котов.
Дом…
Дом – это там, где твои близкие? Как бы да. Но очень сложно считать своим домом хибару барачного типа. Квартирный дом, почти землянка, окна вровень с тротуаром… Трущоба. Гарлем чертов! Можно подобрать еще сто сравнений, и все они будут верными. И все они…
Все они будут матерными!
Вот представьте себе – невысокий длинный дом, построенный в форме буквы «П». По две квартиры в «ножках» буквы, одна в перекладине.
Квартирами это назвать сложно.
Входишь… то есть спускаешься – и попадаешь в длинный коридор. Из него три двери. Одна – в крохотную комнатку типа чулана, туда едва вмещаются кровать и тумбочка.
Вторая – в большую. Ну как – большую? Если комнату размером три на три квадратных метра можно назвать большой. Диван, шкаф, телевизор.
Третья – в совмещенный санузел. Унитаз – и рядом поддон для душа. Маленький, иначе они просто не поместятся. Но даже это – роскошь. Вот в соседней квартире живет тетя Катя – у нее вообще санузла нет. Зато во дворе есть сортир типа «деревенский обыкновенный».
Пять квартир.
Пять семей со своими историями.
Первая квартира – старый алкоголик дядя Леня. Жена умерла, дети решили отца не лечить, купили ему вскладчину эту хибару – и выставили. Пей на здоровье, спивайся, папаша.
Он так и поступает. И где только деньги на водку берет?
Где подработает, где выклянчит, где украдет. У Яны не просит. Один раз попробовал. Яна завернула ему руку за спину и внятно объяснила, что не подает. А вот наподдать покрепче – может. И будет больно.
Получилось доходчиво.
Вторая квартира – Яна и ее семейство. Кот Смайлик (изначально – Сталин, но Гошка переименовал) и сын Георгий.
Третья квартира – тетя Катя. Приехала в свое время девочка из деревни, работала на хлебозаводе, получила эту квартирку… а вот поменять или как-то улучшить жилищные условия не смогла. Всякое у людей бывает.
Тетя Катя человек одинокий, есть в деревне племянники-племянницы, но к ним не наездишься. И далеко, и желания у тети Кати нет. Они с Яной дружат.
Тетя Катя с Гошкой сидит, когда малыш дома, Яна ей денег подкидывает, продукты покупает… выживают вместе.
Четвертая квартира – Селюковы.
Тамара Амировна и Андрей Владимирович. Вполне благополучная семья… так получилось. Сын женился. Две семьи, в двушке? Считай, перегрызутся все. Родители подумали, купили квартиру в ипотеку, а потом – как?
Ипотеку выплачивать надо. И если берешь ты сто тысяч – отдашь двести, такие уж у нас хорошие банковские условия, такие проценты… не миллионеры они, а пенсионеры.
Приняли решение.
Сына с женой оставили в родной квартире – тем более там жена беременная, ребенка ждет. Купленную квартиру сдали жильцам. Сами перебрались также на съемную квартиру.
В чем выгода?
Да в том, что эту хибару сдают за смешные копейки. А вот купленную можно сдать дорого. Район хороший, планировка, ремонт…
Руки у дяди Андрея не просто из нужного места растут – они золотые. Опустись на Землю аварийный космический корабль, он и корабль починит. А уж мелкую бытовую технику ему со всей улицы несут. И ремонт он делает легко и быстро. Хотя не бесплатно.
Яна считала, это справедливо. На водку найдется, на мастера – нет? Без ремонта проживешь!
Той же тете Кате дядя Андрей все ремонтировал бесплатно. То есть даром. Яне тоже пытался, но девушка в долгу быть не привыкла.
Пятая и последняя квартира.
Ольга Петровна.
Безумная активистка.
Рождаются же люди с моторчиком в попе и вечным митингом головного мозга – и сами нормально не живут, и никому жизни не дают. И не лечат их, вот что ужасно-то! Ей бы гидроэлектростанцией родиться – ан нет! Не повезло, человеком оказалась.
И началось…
Собирать подписи?
Ольга Петровна.
Деньги?
Ольга Петровна.
Бороться ЗА – Ольга Петровна.
Против? Опять Ольга Петровна…
И так весь день. Фигаро здесь, Фигаро там, а в результате – фигвам.
Муж активности не выдержал, удрал. Дети активности не выдержали. Удрали. Для верности – в другой город, но Ольга Петровна четыре раза в год туда летала. Наверное, это главное ее достоинство.
Остальное? Тоже достоинства. И упаси вас бог сказать нечто крамольное в радиусе километра от мадам-с. Загрызут. С наслаждением.
Телефон пискнул. Яна вытащила его из кармана и улыбнулась. На экране светилась смешная детская рожица с падающим на лоб чубчиком.
Ее малыш.
Гошка.
– Добрый вечер, солнышко мое.
– Мама, добрый вечер.
– Как у тебя прошел день?
– Я мультик смотрел про машинки.
– И как звали машинок?
Гошка пустился рассказывать о том, что видел сегодня на планшете. Яна слушала и улыбалась.
Ее сын.
Ее маленькое чудо.
Ее вина.
Порок сердца, так звучал диагноз Георгия. Приговор?
Нет. Не приговор, если у тебя есть руки, силы, есть возможности. Даже полностью сердце пересадить можно, если найдется донор, а уж операции…
Не бесплатно, увы.
Но ведь реально!
Сейчас ее малыш лежал в больнице. Яна все отдала бы, чтобы быть рядом с ним, но в реанимацию ее не допускали. Хорошо, хоть планшет и телефон разрешили. Ругались, конечно, но разрешили.
И хорошо, что лечение проходит успешно.
Заслушавшись, Яна не увидела плотную тень, которая метнулась к ней из переулка.
Смяла, втолкнула в темноту, дыхнула в лицо ароматом нечищеных зубов и перегара и прошипела:
– Бабло давай, сука!!!
Яна действовала спокойно и уверенно, как привыкла.
– Телефон возьмешь?
– Да!
– Бери. А я пока достану деньги.
Мужчина, явно наркоман, лет сорока по виду, понял, что сопротивления ждать не приходится, и чуть расслабился.
Лезвие ножа опустилось. И навстречу ему взлетели руки.
Телефон он и правда успел схватить. А больше ничего и не успел.
Четыре удара были нанесены – четко, как поставили.
Коленом в пах – отвлекающий, его обычно и ждут, пяткой в свод стопы – уже резко и жестко. Удар ладонями по ушам заставил его скорчиться, а добивающий, кулаком в горло, – опуститься навзничь… Сдохнет? Выживет?
Яну это интересовало меньше всего.
Второго врага, который подкрался сзади, она не заметила. И пропустила удар ножом в спину…
Холодно, как же холодно…
Яна повернулась к убившему ее человеку.
Она понимала, что удар смертелен, она видела такое, она знала…
Пара минут. Что она может сделать?
Только одно.
Слабеющая рука уронила сумочку. Из нее выпали несколько купюр – ей сегодня дали зарплату. Она хотела купить Гошке несколько игрушек – продукты у нее не возьмут, а вот игрушки она ему на планшет загрузить может…
