ПРОЛОГ
«Кровавое убийство! Чрезвычайное происшествие! Граф Уилтшир убит на дуэли! — раздавалось на каждом углу. — Маркиз Солтсбери ищет убийцу сына! Пять тысяч кингов за голову Уолтера де Редверса!»
Отличное утро! Просто превосходное! Общество любит убийства. Общество любит происшествия. Как это замечательно, когда ты знаешь — все твои домочадцы живы и здоровы, но где-то там зловещий убийца расправился с жертвой. И вот уже есть что обсудить со знакомыми и даже торговцами! И не так важно, что жертва славилась своими любовными похождениями, а преступник — мало кому известный лейтенант, только что вернувшийся из колоний.
Конечно, потом наверняка всплывут подробности, на которые так падки досужие сплетники — сбежавшая невеста, опозоренная сестра, неудачные ухаживания… да какая разница? Главное: кто-то погиб, а кто-то вынужден был бежать. Что сойдет с рук кому-нибудь из аристократов, то закончится петлей для простого смертного. Не стоит и сомневаться — убей граф Уилтшир беднягу де Редверса, газеты проявили бы завидное равнодушие, упомянув происшествие в паре некрологов, а незадачливый дуэлянт упокоился бы с миром где-нибудь на кладбище Хайенгейт. У полиции Ландерина достаточно дел и без того, чтобы бороться с ветряными мельницами и создавать проблемы сильным мира сего.
Заплатив полфенинга, мисс Мюррей получила остро пахнущую типографской краской газету, но и не подумала ее читать. В общем-то ей было не до страшной гибели графа Уилтшира и не до награды за голову Уолтера де Редверса — впереди ее ждала контора поверенного, мистера Харриса, который не так давно прислал ей загадочное письмо с сообщением о полученном наследстве.
От кого? Мисс Мюррей не имела ни малейшего понятия. Нет, родня, конечно, была, и весьма многочисленная, хотя и дальняя. Но едва ли кого-то из сиятельных герцогов Ателлов и графов Дарби, потомков королей свободолюбивого острова Мэйн, мог заинтересовать последний отпрыск засохшей боковой ветви семейного древа — Сильвия Селеста Мюррей. Сирота. Двадцати одного года от роду.
Мать Сильвии умерла, когда девочка была совсем маленькой, а отец покинул земную юдоль три года назад, ничего не оставив дочери в наследство, кроме фамилии и более или менее сносного образования, позволившего мисс Мюррей устроится гувернанткой в семью мистера Коула, преуспевающего торговца шерстью.
Когда ты нищ, как церковная крыса, становится не до размышлений о благородной крови. Мистер и миссис Коул теперь любили рассказывать гостям и знакомым, что их детей учит особа, находящаяся в родстве с самим герцогом Ателлом. Уточнять, в сколь отдаленном, они, разумеется, не стремились.
— Эй, куда прешь! — проорал грубый хриплый голос.
Сильвия отшатнулась и вовремя — задумавшись, она чуть не угодила под кэб.
Утренний Ландерин был непривычно оживлен, хотя едва ли тому виной явилось несчастье с графом Уилтширом, уж скорее скачки в Этсоме, куда сейчас стремились все, кто мог себе это позволить. Первая суббота июня — прекрасный повод продемонстрировать свое благосостояние, статус и заодно — приятно провести время.
Мисс Мюррей едва удалось выкроить утренние часы, чтобы сходить к поверенному, потому что следующий случай мог представиться нескоро — дочь и сын Коулов были недостаточно взрослыми, чтобы брать их на скачки, а потому после отъезда хозяев забота о них всецело ложилась на плечи гувернантки.
Дом мистера Харриса находился на Грин Лейн и ничем не выделялся среди десятков других. Скромная табличка на дверях. Контора внизу, жилые помещения наверху. Молодой помощник, корпевший над документами, поднял голову и, узрев перед собой миловидную девушку в скромной шляпке и сером платье, приветливо ей улыбнулся.
— Чем могу быть полезен, мисс? — спросил он.
— Мистер Харрис прислал мне письмо, — ответила Сильвия, нервно поправляя крохотную темную прядь волос, выбившуюся из прически. — Он пригласил меня, чтобы сообщить о полученном наследстве.
— Как о вас доложить? — тут же посерьезнел молодой человек, откладывая бумаги в сторону и выходя из-за своей конторки.
— Сильвия Мюррей.
Не прошло и минуты, как из соседней комнаты появился невысокий и худощавый пожилой мужчина.
— Мисс Мюррей, рад видеть. Я пригласил вас к себе, чтобы огласить последнюю волю мистера Чарльза Бигли.
— Чарльза Бигли? Но кто это? — удивилась Сильвия.
— Джентльмен из Пилхолда.
— Пилхолд? Никогда не слышала о таком.
— Небольшой городок на острове Мэйн.
— Удивительно. Только я не знаю никакого Чарльза Бигли, — честно призналась девушка.
— Тем не менее, он, по-видимому, знал вас, — мистер Харрис позволил себе понимающую улыбку и махнул рукой, приглашая к себе в кабинет.
Завещание лежало в одном из ящиков старого письменного стола.
— Чарльз Огастас Бигли, джентльмен, — начал читать поверенный. — Завещает мисс Сильвии Селесте Мюррей, дочери почтенного Грегори Джорджа Мюррея, все свое имущество, включая дом в Пилхолде и две тысячи кингов с обязательным условием, что означенная особа в течение года будет проживать и непременно ночевать в доставшемся ей доме, не покидая остров и пределы Пилхолда. До этого времени мисс Сильвия Селеста Мюррей получит содержание в размере тридцати кингов в год. В случае, если условие будет нарушено, завещание считается недействительным и в силу вступает документ, хранящийся у мистера Макреди из Лоутона, Дартшир.
— Очень странное завещание, — произнесла мисс Мюррей задумчиво.
Нет, конечно, и дом, и деньги были просто мечтой, но с чего бы какому-то незнакомцу оставлять ей наследство? И до чего же странным выглядело условие про год в Пилхолде!
Газета, которую девушка все еще держала в руке, раздражала и мешалась. Зачем только было ее покупать?..
— Ваш клиент не объяснил, почему он выбрал именно меня? — спросила мисс Мюррей.
Поверенный посмотрел на нее с пониманием.
— Нет. Он лишь сообщил, что вы напоминаете очень важную для него женщину. Согласен, это странное условие и не менее странная последняя воля, но тем не менее я должен был вам ее огласить. А вы вольны отказаться от такого наследства, — мистер Харрис особенно выделил тоном слово «отказаться», будто пытался предостеречь девушку от поспешного решения.
Сильвия задумалась. С одной стороны, ситуация выглядела крайне подозрительно. С другой — вдруг это единственный шанс выбраться из ужасающей нищеты, найти свой путь в жизни, перестать зависеть от воли нанимателей и капризов их детей.
Никто не мог упрекнуть мисс Мюррей в недостаточном внимании к своим подопечным, однако юный мистер Коул, несмотря на все ее усилия, по-прежнему бросал камни в кошек и голубей, а пятилетняя мисс Коул любой запрет встречала громким и визгливым плачем, на который тут же сбегались встревоженные родители.
