Где-то там, на звездном небе,
На Серебряной планете
(что за странное названье!) —
Замок Высшего Сиянья.
В Замке Высшего Сиянья
Суета, переполох:
– Свадьба! Свадьба! Нынче свадьба!
Принц поженится, даст бог!
Паж и фрейлина украдкой,
Потихонечку в чулан.
Страшно-страшно! Сладко-сладко!
Он рукою гибкий стан
От одежд освобождает,
Что-то в ушко говорит,
Грудки нежные лобзает,
Между бедер теребит,
И немыслимую тайну,
Рану алую пронзив,
Паж девице открывает…
Звездопад! Лавина! Взрыв!
В Замке Высшего Сиянья
Суета, переполох:
– Свадьба! Свадьба! Нынче свадьба!
Только дурень—скоморох,
Старый клоун, шут горбатый
Полон грусти и тоски.
Вечно прячется куда—то…
(поседевшие виски,
пальцы тонкие, кривые,
два зрачка в одном глазу,
зубы редкие, больные,
бородавка на носу)
Потихонечку в сторонке
Ходит задом наперед,
Голоском гнусавым тонким
Песню странную поет:
– Бьется бабочка в окошко.
В темноте не видно лиц.
Потерпи немножко, крошка:
Где принцесса, там и принц…
В Замке Высшего Сиянья
Суета, переполох:
– Свадьба! Свадьба! Нынче свадьба!
Принц поженится, даст бог!
Гостей все больше – прибывают
(прилив осеннею порой).
Никто из них еще не знает,
Какой нелепой стороной
Весь этот праздник обернется,
Какое диво впереди.
Народ толкается, смеется
И предвкушение в груди
Баюкает, как мать ребенка
Ночной порою при свечах.
Друг друга под руку, в сторонку:
– Не может быть!
– Да бросьте!
– Ах!
И сплетня темною волною
Кипучей, яростной, седою
Бежит по замку там и тут.
Печален только старый шут.
Не корчит рожи, не гогочет,
Не машет призрачным мечом,
Не прыгает и не резвится;
О стену кривеньким плечом
Облокотился и застыл
(из воска странный истукан);
Глаза печальные прикрыл;
Веселых колкостей фонтан
Как будто бы иссяк навеки;
На грудь упала голова,
Как падают на землю ветки;
И снова странные слова:
– А вашу дивную планету
Он уничтожит, как вампир
Уничтожает жертву где-то.
Подумать только – целый мир
В обмен на мертвую невесту!
Что за немыслимая боль
У этого мальчишки в сердце?
И правда – проклятый король…
В Замке Высшего Сиянья
Суета, переполох:
– Свадьба! Свадьба! Нынче свадьба!
Рыболов, скорей улов
В кухню жаркую на уголь!
Нынче праздник! Нынче пир!
Час двенадцатый на убыль,
Час торжественный пробил.
Обычай свадьбы непривычен:
За веком век, за разом раз
Невеста алою накидкой
От жениховых скрыта глаз,
В толпе глубокой, на коленях,
Как виноватое дитя,
Послушная завету древних,
На ложе брачное хотя,
Должна скрываться, чуть живая,
Дыханье затаив в груди,
Намеку каждому внимая
Того, кто будет позади42
На полшага, в накидке синей,
Кто потихонечку, не сильно,
Но вовремя в плечо толкнет:
– Готовься, милая – идет!
Сквозь толпу гостей бывалых
Должен принц, покинув трон,
Подойти к накидке алой
И, отдернув полотно,
(задрожит, в глазах испуг,
напряженная спина,
четки выпадут из рук)
Громко крикнуть: вот она!
Нетерпением томимы
Приглашенные стоят,
Факелов цветущих мимо
К трону устремляя взгляд.
Поднял руку сам король:
– Хочешь пожениться коль,
Должен следовать процессу —
Отыщи свою принцессу!
В тот же миг, в одно мгновенье,
Как холодная волна,
Затопила помещенье
Гробовая тишина.
И ни шороха, ни вздоха,
Ни словечка на устах,
Ни ответа, ни вопроса —
Ожидание в глазах.
Вдруг над замершей толпою,
Просочившись сквозь запоры,
Сквозь посты, заставы сквозь,
Появился новый гость.
То ли снится, то ли мнится,
То ли, правда, что-то есть —
Нечто пестрое (не птица),
Неизбежное, как весть,
Невесомое, как листик,
И заметное едва,
К месту тронному стремится…
(повернулась голова)
Там в короне из железа,
В черном фраке, с тонким жезлом,
Как скала над морем лиц,
Возвышается мой Принц.
Принц вытягивает руку…
Не взирая на гостей,
Тут же смелая летунья
Принцу на руку скорей.
Тонкий палец безымянный
Оседлала, чуть дрожит.
Принц, не смея шелохнуться,
Все на бабочку глядит.
На крыла изящный контур,
На немыслимый узор,
На туманный глаз тягучий,
На холодный этот взор.
Замер, замер Принц прекрасный.
Неподвижное плечо.
[Ах, как сердце бьется страстно!
То—то будет горячо!]
Взгляд прикован, будто цепью,
Оторваться нету сил.
Миг – как целое столетье.
Принц рукой пошевелил…
Тут же легким поцелуем
(что за сказка! что за стих!)
Озорница и шалунья
Взмыла ввысь, а мой жених
До предела неприлично,
Громко-громко, зычно-зычно,
В тот же миг, покинув место,
Крикнул:
– Вот моя невеста!
И за бабочкой со смехом,
Отраженным звонким эхом,
Позабыв предупрежденья,
Безразличный к осужденью,
Сквозь толпу гостей высоких,
Пораженную ответом,
Мимо фрейлин златооких,
Мимо мудрецов совета,
Лунным зайчиком, вприпрыжку,
Мотыльком, беспечным ветром,
Как ребенок, как мальчишка,
Принц мой, Ка—Ин, скрылся где-то.
Гости в ужасе:
– Скандал!
– Что за странный, дикий номер!
– Принц невесту не признал!
А король-то взял да помер.
Тихо так, без суеты.
Только сморщился чуть-чуть
(прошлогодние цветы)
И во тьму – в последний путь.
Старикашки—мудрецы
В тесный круг – держать совет:
– Безобразия такого
в хрониках в помине нет!
– Юный Ка—Ин не чудак,
но – безумец!
– Это так!
– В данном случае закон
Как дитя – бессилен он!
Только королева-мать
Нерушима, как гранит,
Неподвижна, как скала —
Все молчание хранит.
Ни истерик, ни слезинки;
Безразличное лицо;
Нет ни складки, ни морщинки.
Только царское кольцо
Левой теребит рукою;
Поломался ноготок;
Да еще одно: тоскою
Затуманился зрачок.
В Замке Высшего Сиянья
Черный траур и покой.
Льется шепот темной лавой:
– Умер, умер наш король.
– Королева заболела.
– Ка-Ин тронулся умом.
Только старый шут горбатый
Машет призрачным мечом.
– Раз, два, три, – поет он песню.
Покатилась голова.
Утопилася невеста.
Юный принц сошел с ума.
А король-то взял да помер.
Громче в дудочку дуди!
Это присказка, не сказка.
Сказка будет впереди.
