ПРОЛОГ
- Стой, чертова идиотка! – надрывался мне в спину мой парень. Точнее, теперь уже бывший.
- Ага, как же,- буркнула я, еще активнее заработав ногами. В руке все еще болталась, похожая на облезлую кошку накладка, которую я сорвала с лысины Димки. Ха, я и не знала, что мой сердечный друг маскирует лысину. Столько лет провела с ним рядом, а вот поди ж ты.
- Анфиса, да подожди ты,- одышливо простонал Шмойлов.- Давай спокойно поговорим. Тем более, что ты сама виновата.
- Я? – от такой наглости я замерла на месте. Заперхала, наливаясь свекольной краснотой. – Я виновата? В том, что ты женишься на другой, значит, я виновата?
- Ты похожа на перезревший помидор,- поморщился Дмитрий.
- А ты на задницу,- не осталась я в долгу. – Эпилированный попец макаки.
- Восхитительное сравнение, достойное поэтов серебряного века,- Шмойлов даже не моргнул, паразит, всем своим видом показывая, что на дураков не обижаются,- в этом ты вся, Ласкина.
Димку я знала с детства. С самого раннего, горшочно – слюнявого. Мне кажется, что он присутствовал в моей жизни всегда. Я привыкла и думала, что никуда он не денется. Родители «поженили» нас еще в младенчестве. Смотрели на двух умильных карапузов, лупящих друг – друга по голове песочными лопатками и говорили: «Ах, они станут прекрасной парой»
- Да, я забыл сказать – ты уволена,- вбил последний гвоздь в крышку моего гроба женишок. Точнее уже бывший. – Я устал терпеть твои закидоны.
ГЛАВА 1
А ведь ничего не предвещало. Утро встретило меня опухшей физиономией, отразившейся в безжалостном зеркале, гулкой тишиной пустой квартиры, обставленной старой мебелью и заливистым пением бабушкиного кенара. Мне даже показалось, что из кухни пахнет блинами. Показалось. Димка вчера так и не позвонил, но меня это даже порадовало. Он не любит тишины, а она мне сейчас была очень нужна. Наспех умывшись, проглотила горстку сухого творога, запила его кофе, сказала «пока» маленькой фотографии, перечеркнутой черной ленточкой, стоящей на тумбочке, и вышла из квартиры навстречу новому дню.
- Ну, наконец – то, явилась,- Димка встретил меня возле входа в офис.- Фис, я скоро с ума сойду от твоих опозданий и косяков. То, что ты мне не чужая не является уважительной причиной...
- Ты хотел сказать. То, что мы спим вместе? – раздраженно перебила я, совмещающего в себе строгого начальника и моего жениха, мужика. – Ты же знаешь, у меня трудные дни.
- Они у тебя всегда трудные, сколько я тебя знаю,- в голосе Шмойлова появилось недовольство.- А знаю я тебя...
- Не стоит озвучивать мой возраст,- мой голос зазвенел,- я помню, что уже не юная фея.
- Фис, я тоже любил Клавдию Григорьевну, ты же знаешь. Она меня вырастила фактически, но я же не плюю на то, что у нас конец квартала. И бабушке бы не понравилось твое отношение к делу. Вспомни, она всегда говорила – делу время, а потехе час, — набычился Димасик.
- Дим, сегодня сорок дней,- в горле появился противный колючий ком. Он не посмотрел на меня, ничего не сказал, не утешил. Просто втолкнул в свой кабинет, и плотно прикрыл дверь.- Я в церковь зашла, пироги еще заказала в пекарне. Чтобы по-людски, чтобы помин.
- Анфис, я от тебя ухожу.
- Куда, мы же пришли только? – тупо распахнула я глаза.- А вечером Зайцевы придут. Поминки же. И еще ребята из нашего класса. Дим, что происходит?
- Фис, я женюсь через неделю,- хмыкнул Шмойлов. У меня пропал дар речи. Сюр какой – то, Димка меня бросает. Смех, да и только. Кому он нужен – то? Это я привыкла к его выпирающему начальственному брюшку, к просто физиономии, дурацким шуткам и ночному храпу. Кто ж позарился то?
- Это что, дурацкая шутка? – спросила, нервно пожав плечами.- Когда ты успел только?
- Уже год, лисенок,- по-дурацки ухмыльнулся гадский изменщик, назвав меня домашней кличкой, от чего затошнило. – Ты же ничего вокруг не замечала, значит так я тебе был нужен. Сама виновата.
Я виновата? Весь год я боролась за жизнь бабушки – единственного оставшегося на этой земле родного человека. Жила в больницах, пока этот... Этот...
- Скажи что-нибудь, или тебе даже сейчас начхать на меня, детка? А вот Ангелина меня любит. Я от тебя в жизни не видел столько чувств. Да и Сергей Николаевич не будет доволен видеть на торжестве его единственной дочери и молодого зятя, не самую адекватную сотрудницу. Давно надо было тебе сказать, да я все боялся, что ты мне сорвешь бракосочетание. Свадьба завтра, прости, но тебя не приглашаю.
- Гелька, дочь хозяина концерна? Шефа? Молодец, не ожидала,- выдавила я, сквозь сжавшиеся связки.- вы станете прекрасной парой, подонок и силиконовая долина.
- Расчет получишь на следующей неделе,- холодно взглянул на меня Шмойлов, еще вчера говоривший, что я его жизнь.
- Козел, — задыхаясь от злости и обиды, я схватила за галстук этого самодовольного павиана и размахнувшись залепила ему звонкую затрещину. Пальцы запутались в волосах Димасика. Боже, я сняла с него скальп. Волосенки мерзавца, словно дохлый зверь, повисли у меня в руках.
- Опа,- хохотнула я, рассматривая трофей. Переводила взгляд с причесончика плешивого донжуана на внушительную плешь, сдерживая рвущийся из груди дикий ржач.- Интересно, а эта надутая курица, твоя невеста, знает, что товар ей достанется бракованный? С проплешинами.
- Убью,- рыку Шмойлова мог бы позавидовать среднестатистический бегемот в период гона, которого коварно кинула самочка.
- Догони, сначала,- заорала я, и со всех ног бросилась бежать.
ГЛАВА 2
- Фиг бы он меня догнал,- жалобно всхлипнула я, жуя любимый бабулин пирог. Зайцевы не пришли. Равно, как и Пашка Верховкин, Ольга Пахомова, даже отличник Маховиков не пришел, чтобы помянуть свою учительницу. Все были приглашены на свадьбу Шмойлова и просто малодушно побоялись смотреть мне в глаза. Только Сонька Клепкина, хотя бы, позвонила и прогнусила в трубку, что больна. И вот, теперь я сижу в одного, в звеняще пустой – квартире, и умываясь слезами, жалуюсь на жизнь бабушке, глядящей на меня с черно-белого снимка, на котором она еще молодая улыбается вечности. Были у нас, конечно, и цветные фотографии, но бабушка особенно любила эту невзрачную.
- Помоги мне,- вдруг попросила я. – Я знаю, ты рядом, ты все можешь. Пошли мне счастье. Я без тебя ничего не могу.
Уронив голову на руки, я зарыдала белугой. Маленькая фотокарточка слетела со стола, закружилась в воздухе. Надо было хоть рамку купить. Эх. Дура я дура. Я бросилась вперед, чтобы поймать ее и не удержавшись, кулем свалилась на пол. Коленку обожгло болью. Нащупав на полу глянцевый прямоугольник, хотела уже было вставать, но не успела. С громким звоном, оконное стекло разлетелось вдребезги. Что – то просвистело у самого моего уха, и проломив ДВП, оставило на дверце кухонного шкафчика уродскую дырку. Давно хотела поставить стеклопакеты в бабушкиной квартире. Но она мне не позволила. Фиг бы его пробили хулиганы камнем. Паразиты. Матерясь на все лады, я выползла из-под стола, и осмотрелась, оценивая масштаб разрушений.
