Один год – это много?
Глупый вопрос – для кого как. Для холма, хмуро нависающего над рекой и деревней, – это краткий миг, а для колорадского жука, без прописки проживающего в деревенской картошке, – это целая жизнь: он еще и внучков на картофельном листочке по осени покачать успеет.
А для молодого специалиста, закончившего педагогический университет и приехавшего в эту деревню учителем, – это много? Не знаю. Мне кажется, достаточно. Хотя бы для того, чтобы определиться, нравится ли тебе жить не по астрономическому году, а по учебному, готов ли ты всю жизнь мерить не месяцами, а школьными четвертями, не устанешь ли каждое утро мчаться на работу, именуемую угрожающей аббревиатурой «МОУ СОШ».
Так вот: представленное повествование охватывает один год – учебный.
Один год школы. Обычной общеобразовательной средней школы в глубинной российской деревне.
В этой школе нет Учителя с нимбом над головой, как нет и училки с хвостом и рожками.
В этой школе нет ни героев, ни злодеев, а есть ученики. Ученики, которые учатся, и ученики, которые учат.
Учитель или родитель, читающий эту книгу, не найдет в ней готовых к применению методических рецептов, а получит горчичники новых вопросов. А что вы хотели от молодого специалиста, который не знает, что такое «наполняемость оценок» и как формулируется «триединая цель урока»?
В рассказанной истории нет моей личной жизни. Не потому, что она у меня отсутствует или мне есть что скрывать. Пожалуйста: у меня была городская девушка Настя, потом, когда я начал учительствовать, она как-то постепенно заменилась на деревенскую Машу, которая стала моей женой. Двое наших детей народили нам четверых внуков.
В окружении любимой жены, детей, внуков, благодарных учеников и верных друзей я и умер в счастливой и глубокой старости…
Вот так примерно можно описать мою прошлую, настоящую и даже будущую личную жизнь, мало отличающуюся от жизнеописания вышеупомянутого колорадского жука с точки зрения «молодого специалиста», увлеченного исключительно вопросами повышения эффективности обучения.
Итак, я перечислил то, чего в моем повествовании нет.
Все остальное – есть! Ну, во всяком случае, я так думаю. Наверное, как всегда для молодого специалиста, весьма самонадеянно.
Бытие определяет сознание…
Известная часть высказывания основоположника
…а сознание – бытие!
Неизвестное продолжение известного высказывания основоположника
– Поздравляю вас с назначением! Молодежь нам в школе нужна! Мужики нам в школе нужны! – прокричал энергичный крепкий дядечка с аккуратным кругленьким брюшком, запнулся и замолчал.
– Физики нам нужны! – подсказал я.
– Да! – обрадовался он. – Физики нам нужны! Успехов вам и новых творческих педагогических находок!
Затем заведующий районным отделением образования решил, что поздравительная речь, посвященная молодому специалисту, обрела завершенность. Он молча и интенсивно потряс мою руку, затем отпустил ее для того, чтобы вложить в нее букет гладиолусов. Так я был благословлен на работу учителем физики в Тюленёвскую среднюю школу.
Грунтовая дорога, единственная ведущая в деревню, после дождя превращалась в непреодолимое препятствие, надежно охраняющее ее от тлетворного влияния цивилизации. В начале дороги висел знак, запрещающий движение грузового транспорта. За знаком сразу начинались две глубокие, заполненные водой глинистые колеи, наводящие на мысль, что легковому автомобилю, которому тут ездить разрешено, будет непросто воспользоваться своим законным правом. Колея, судя по верстовому столбу, должна была закончиться через 50 километров в Тюленёвке. В память о погибших на этом пути легковых автомобилях я положил гладиолусы под знак и смело сделал первый шаг за него…
Ноги все время разъезжались на скользкой грязи. Вернуть их обратно было сложно – тонны глины, налипшие на сапоги, подчинялись моим усилиям лениво и неохотно. Комары противно звенели где-то за затылком. Через два часа к этому звуку присоединился еще один. Он нарастал, и, наконец, оформился в звук работающего агрегата славной семьи двигателей внутреннего сгорания. Через какое-то время возле меня остановилась молоковозка.
– Куда идешь, парень? – спросили меня из кабины.
– В Тюленёвку, куда еще-то! – ответил я с раздражением, так как понял, что в кабине уже сидят и мне нет места.
– Я хотел спросить, к кому идешь-то? – дружелюбно уточнили из машины.
Як вам в школу, учителем физики.
– Поедешь в бочке? – спросил меня шофер, и я понял, что другого выхода у меня нет…
В цистерне молоковоза противно пахло молоком, сильно мотало, открытая крышка люка ужасно гремела о цистерну. Машина надсадно выла, временами о цистерну что-то шлепало, стучало и скрежетало.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
