1,5 года со дня отправки «Ковчегов»
Двое смотрят в окно. Капли кислотного дождя медленно текут по стеклу биокупола. Молчание затягивается, а старый спор традиционно зашёл в тупик.
Макс, в привычной заляпанной майке с древним певцом Бобом Марли, источает блаженство. Сев, как обычно, напротив окна, углубился в свою коллекцию газетных вырезок, распечаток из сети, щедро посыпая их пеплом и смехом.
– Собираю давненько. Кстати, библиотекарша меня огрела энциклопедией вчера. Вот откуда в ветхой старушенции столько силы? – Макс наигранно гладил ушибленную голову.
– Чем довёл милую женщину в этот раз? – растягивая слова, поинтересовался Толик.
Парнишка тонкими ручонками цеплял всё вокруг, казалось, что ими не умеет пользоваться – как новорождённый слонёнок мотает хоботом, изучая себя.
– Ты же меня знаешь – в падлу копировать. Просто выдрал из подшивки.
– Ничего святого в тебе нет, – грустно хмыкнул Толик.
– Какая святость может скрываться в газетах? Это же не рукописные кодексы майя.
Непослушная коллекция отказывалась умещаться на заваленной столешнице и медленно текла прочь. Макс выдвинул жёлтый ящик, пытался впихнуть лишнее, но там уже давно закончилось место. Странные метания несли больше беспорядка – все бумаги падали на грязный пол. Бухтя неприличности, вынужденно наводил порядок – складывал документы в условно ровные стопочки.
– Читай вслух очередную прелесть.
– Позже. Говори, отчего ты сегодня черней моих трусов?
– 31 октября, – шёпотом выдохнул Толик. – Сегодня год с начала катастрофы…
– А-а-а, опять за старое, – скис, но лишь на мгновение, – статья древнего института от 2019 года, – играя бровями, эффектно произнес Макс.
– Ого! Не зря библиотекарша ругалась – это же исторический документ позапрошлого века. Как она тебя вообще живым выпустила? – от волнения сплюнул жевательную резинку.
– В окно сбежал.
Словно герольд задрав голову, Макс вытянул руку с газетой, немного прочистил горло и зычно произнёс:
– Учёные изучили игровое поведение гекконов в космосе. Бла-бла-бла – все играют в игрушки, даже если мало мозгов. О! Недавние исследования говорят также о том, что космические условия влияют и на психику. Не-е-е… Нашёл. Вышел на орбиту 19 апреля 2013 года1.
– Вот откуда дата «Ковчегов» взялась! – Толик подошёл ближе.
– Обдолбыши!
Опасно качаясь на стуле, Макс расхохотался. Обычно напарник любил слушать альтернативные версии событий, но в этот раз лишь закатил глаза.
– Как всегда. Почему ты меряешь всех по себе?
– Представь, сидит кучка людей под ракетой на Байконуре. Курят травку. – Макс демонстративно сделал колечки дыма. Изобразив на лице почему-то гримасу алкаша, начал представление.
– Главный: «Чуваки, а давайте запустим в космос гекконов?». Остальные: «Давай!» – заорал Макс.
Оглушительного вопля показалось мало, и подкинув руки вверх, он всё-таки упал со стула. Резко сев, продолжил в лицах:
– Главный делает морду кирпичом и обращается к высокому начальству: «Товарищ генерал, разрешите доложить? В целях освоения космического пространства ведущие эксперты вместе с аналитическим отделом и учёными предлагают отправить в космос гекконов», – улыбка смазывает серьёзное выражение, и вновь падение на спину. – На, попробуй, – Макс протягивает другу сомнительную самокрутку.
Толик решил плюнуть на свой отказ от дурманящих средств и забрал косяк. Освободившаяся костлявая рука рассказчика с интересом ощупывала вновь рассыпанные бумаги под спиной. Помятый лист охладил задор.
– Мыш и геккон, кто бы мог подумать, что в иных условиях они подружатся, – смотрел списки Илларионов. – В природе они – хищник и еда.
– Думаю, истина в личности, да плюс матрица человека. – Толик тоже глянул в список.
– У геккона Тэ не было матрицы, – Макс постукивал пальцем по нужной строке.
– Люди часто недооценивают животных, не видят индивидуальности.
– Зря судишь всех людей одинаково, – необычно серьезно взглянул собеседник.
Толику часто казалось, что этот человек вообще не умеет молчать и грустить.
– Бредовые личности выбрали. Тебе не кажется?
– Всеобщим голосованием. Каждый житель Земли мог внести любое имя в базу. Пошла модная волна на историю. Особенно любили «Платиновый» XXI век, – презрительно фыркнул Толик.
5 месяцев полёта
Парик с белёсыми волосами, стилизованными под причёску актрис 50-х годов XX века в компании острых носов лакированных туфель смотрели на спокойную воду. Она любовалась своим отражением. Гладь бассейна как будто подсвечивала новый образ, придуманный на прошлой неделе. Чёрное пальто развевалось на искусственном ветру, хлопая по ногам, обтянутым чулками в крупную сетку.
Коко2 боялась выглядеть по-идиотски или ещё хуже – как все. Именно она месяц назад придумала украшать себя по образу людей. Общество восприняло идею с восторгом.
– Собака в чулках – дебильнее зрелища не видел, – прервал сладкие мысли Керри3.
– Опять ты?! – Шанель глянула на розовые когти. – Пришёл сорить словами и скудными мозгами?
– Мне не поспеть за плешивой псиной, – спародировал движение собеседницы, глянув на свои коготки.
– Плешивой?! Моя шерсть идеальна. Столько сил вложила.
Коко начала распаляться, не замечая удивительную серьёзность Джима. Он любил доводить окружающих, но не в этот раз.
– Выглядишь словно чучело. На тебя смотрят остальные, пытаются подражать. Подумай над этим. Мэрилин берёт с тебя пример.
– Вот и правильно, – немного успокоилась дама, – этот кавалер дурно влияет, он ей не пара.
Шанель залюбовалась своими движениями. Наконец стало получаться элегантно двигать передней лапой, когда лежишь. Мыш подпрыгнул рядом, ухмыляясь.
– Дура. Думаешь, такая оригинальная? Люди на пугало натягивают чулки, набитые соломой – ворон пугать.
– Каких ворон? Думай, что говоришь! – динго вскочила и обнажила клыки.
– Надо на все четыре лапы напялить, а не только на задние. Глупый вид, – Керри спокойно обошёл её по кругу.
– Пшёл вон, выкормыш дьявола, – в голосе проскочили рычащие интонации.
Насыщенный день утомил: завистливые взоры и слова восхищения радовали. Вырвалась немного отдохнуть в тишине. Так удачно: водный путь к пищевым терминалам для морских жителей пустовал. Место казалось идеальным. Просматривался весь Центральный Зал, но при этом звуки не долетали, а вода окружена ровной и чистой плиткой. Надоедливый писк ворвался и всё испортил.
