Дождь закончился несколько часов назад, но с веток деревьев все еще время от времени срывались крупные капли, наполняя лес странной размеренной и растянутой во времени барабанной дробью.
– Хорошая погода, – сказал невысокий худощавый мужчина, присаживаясь на поваленное дерево. – Грибы, наверное, уже пошли. Вот так бросить все и с лукошком… Вы любите – с лукошком, полковник?
Полковник достал из кармана камуфлированной куртки портсигар и зажигалку, повернулся спиной к ветру и закурил. Собственно, ветра здесь, в глубине векового дубового леса, почти не было, полковник, скорее, демонстрировал нежелание отвечать на глупые вопросы собеседника. То, что был собеседник профессором, академиком и кем-то там еще, полковника совершенно не волновало. Сейчас важно было совсем другое.
– Значит, грибной охотой вы не увлекаетесь, – констатировал профессор и усмехнулся невесело. – В общем, меня тоже сейчас волнует другое. Присядете?
Профессор похлопал ладонью по стволу поваленного дерева справа от себя.
– Нет, спасибо. – Полковник сделал затяжку, закашлялся и отшвырнул сигарету в сторону. – Я успею насидеться потом, когда все закончится.
– Если закончится, – поднял указательный палец профессор. – Если закончится. И чем закончится… Вы за новостями следите?
– Представьте себе, – нервно передернул плечами полковник. – И за общими, по телевизору, и через Интернет… И за теми, что совершенно секретные…
– Даже за секретными?! – вроде как обрадовался профессор. – И даже за теми, наверное, что вам не предназначаются…
– И за этими тоже. – Полковник пригладил жесткий ежик прически. – За этими – в первую очередь.
– Меня всегда поражало, как быстро люди умеют организоваться, если возникает насущная необходимость. Вот как за пару часов вам удалось уговорить вашего начальника узла связи делиться с вами секретной информацией? Чисто из любопытства спрашиваю, без подвоха…
– Без подвоха… – буркнул полковник. – Без подвоха ничего на свете не происходит. У капитана трое детей, младшему – полтора года. Достаточная причина, чтобы задуматься?
– Нет, – покачал головой профессор. – Недостаточная. А вот то, что в окончательном списке ни его, ни его семьи не будет, – очень веская причина. Весомей не бывает. А его ведь нет в окончательном списке? Список пришел, а капитана в нем нет… Так ведь? А новости поступают такие неприятные. Страшные новости. Даже у меня внутри все холодеет от мысли, что эта зараза доберется сюда прежде, чем мы успеем что-то предпринять.
Полковник снова попытался прикурить сигарету и снова отбросил ее в сторону. У него явственно дрожали руки.
– Так вы получили список? – спросил профессор. – Тот самый, окончательный? И если получили – вы в нем есть? Вы и ваша семья?
– Нет меня в списке. – Полковник ударил кулаком в ствол дерева. – Ни меня, ни начальника узла связи… Там вообще нет почти никого из личного состава запасного командного пункта штаба округа. Только технари из обслуги. Даже охрану приказано уменьшить до минимума. А всем остальным под моим командованием приказано выдвинуться в район сосредоточения… Для получения дальнейших указаний. Шестьсот восемьдесят три человека, мать его…
Полковник снова ударил кулаком в дерево, поморщился и посмотрел на разбитые костяшки пальцев.
– Руку поберегите, – посоветовал профессор. – Она вам еще понадобится. Вам еще мятеж поднимать…
– Слушайте, вы так просто обо всем этом рассуждаете! – взорвался полковник, сгреб профессора за куртку и рывком поднял на ноги. – Мятеж, говорите? Да, мятеж! И нарушение присяги! И еще кучу военных преступлений, между прочим. Или вы полагаете, генерал просто так согласится с моими неожиданными предложениями? Вот так просто?
Полковник старательно продолжал называть профессора на «вы», старая привычка, позволявшая не срываться на провинившихся подчиненных. Трудно назвать человека сволочью, если говоришь ему «вы». «Вы – козел!» Недоделанный провокатор.
– Нет, конечно. – Профессор даже не пытался высвободиться из рук полковника, раскачивался в такт рывкам, неотрывно вглядываясь в его глаза. С иронией вглядываясь, будто видел в них что-то забавное. – Вам придется генерала либо связать и сунуть поглубже в бункер, либо пристрелить и выбросить подальше. Вы никогда не мечтали о том, чтобы пристрелить генерала? Пусть не конкретного генерал-майора Федорова, командующего Узлом-3, но хоть какого-то из их многозвездной братии? Мечтали ведь, признайтесь. Вы же из дворняжек, из тех, что не приучены бегать по паркету, танцевать на задних лапках, выпрашивая вкусняшку, и вылизывать руки вышестоящих уродов. Вы на эту должность попали только потому, что нужен был кто-то толковый, умеющий реально работать, способный пахать изо всех сил, без дураков, и выполнять заодно обязанности генерал-майора Федорова по переоборудованию бывшего бункера противоядерной защиты в противобиологическое долговременное убежище. Вы пять лет горбатились здесь, без отпусков и выходных, а генерал, насколько я помню, не отказывал себе в невинных радостях общения с семьей на курортах, в Москве проводил больше времени, чем здесь… Вам не хотелось придушить эту паркетную сволочь, когда он получил «Звезду» за образцовое выполнение особо важного задания? Вот за этот самый бункер получил, за его готовность?
Полковник разжал кулаки, отпуская профессора.
Тут Евгений Петрович прав. Абсолютно прав. Было желание сломать шею засранцу, имевшему наглость еще и похвастаться перед полковником наградой. Обмывать – нет, не позвал, с чего бы это? А вот вызвать к себе в кабинет, показать «Звезду», с многозначительным видом сообщить, что САМ был очень доволен, что светит генералу еще и перевод на новое место службы… А бункер – старшему сыну в наследство, старший сын генерал-майора как-раз недавно получил полковничьи погоны и вполне мог занять теплое и непыльное место коменданта Узла-3.
