Давным-давно в далёкой волшебной стране под названием Проштолесье жил – не тужил люд разный. Совсем небольшой была страна, в ней умещалось всего три города и десяток деревень, остальные земли занимали горы и ущелья, глубоководные моря и непроходимые лесные чащи. Но всем жителям места хватало, страна благоденствовала, не враждуя с соседями. Поговаривали, что из-за волшебства так хорошо жилось народу, ведь не каждое Королевство могло похвастаться чудотворством.
Да только на деле оказывалось, что и не помнили люди, когда в последний раз чудеса случались, и созданий магических, необыкновенных, несколько веков не видывали. Но одна легенда надолго запомнилась жителям, и передавали её из уст в уста не одно поколение, обогащая с каждым разом все новыми домыслами. О том и речь пойдет.
Глава 1. Горе Сластены Никитичны
Жила-была бабуля Ягуля в деревеньке с названием Лохти, что находилась в волшебной стране ПроштоЛесье.
Славная старушка, бодрая и веселая, следила за собой: серебряные волосы в прическу укладывала, платочек свежий нарядный повязывала, платье в чистоте держала, туфли до блеска начищала. Про одежду помнила, и про другие дела не забывала: книжки добрые, хорошие читала, зарядку каждый день делала и что попало не ела. Готовить любила полезные лакомства и приучала к здоровому образу жизни всех окружающих.
Жила себе тихонько в светлой избушке, делами по хозяйству занималась: за огородом и домом следила, корову доила, курочек выращивала, кошечку гладила, да наведывалась по выходным к двум подругам, что жили в соседних деревнях, а изредка – и они к ней.
Вот пришла как-то раз Сластена Никитична в гости к Ягуле. С пирогами и ватрушками на гостинец, поспела к послеобеденному чаю.
Подруга всем была хороша: и румяна, и полнотела, с толстой русой косой, обернутой вокруг головы сочной каралькой. Семья у неё была большая: круглолицые и смешливые ребятишки, где дети, а где и внуки, от мала до велика, муж с широкой спиной и бородой до пояса, коты полосатые и пятнистые, длинношерстные и коротколапые, собаки длинноухие и кручкохвостые, да и прочей живности полно, дающей молоко и шерсть. Из-за этого редко выбиралась она в гости, всё дела да заботы.
Только вот страсть одна появилась у Сластены Никитичны: полюбила она сладости, а заморские – и того пуще. Что ни ярмарка, то новые леденцы везет ей муж, что ни праздник – мармелад ребятишки тащат, а коли дальняя родня в гости зовет или к ним едет – так на рынке втридорога скупалась халва да пастила. А уж мед да варенье и подавно каждый день бывали на столе.
Жалуется в этот раз Сластена Никитична подруге:
– Ой, милая, всё одни кулебяки да ватрушки, крендели да булки, коврижки да пироги. Надоело, ух. Вот бы отведать такое лакомство, чтобы со всем на свете сочеталось. И сладкое само по себе, а в другой раз – и нет. Чтоб и с медом елось и со сметаной. Да чтоб всегда состряпать можно было, из муки да молока, из простокваши ли.
Бабуля Ягуля улыбнулась, поправляя платочек, и ответила ласково:
– Так чем пирожки тебе не нравятся? Печеные, полезные, вкусные. И сладкие и мясные, хочешь – с капустой, с картошкой, а нет – так с рыбой, да хоть с грибами. И просто же готовятся.
Бабуля разлила по чашкам травяной чай из пышущего жаром самовара, а Сластена уставилась в окно, вздыхая.
– Да разве удивишь гостей пирогами? К нам, давеча, молодой купец с купчихой собирались, так поди на исходе месяца-то прибудут. Говорят, они по другим странам путешествовали, многое повидали. А у нас что? Волшебства – и того ни на грош, ни одной ведьмы или кудесника не сыщешь. Даже лешие – и те разбежались давно. Кикиморы из болот повылазили. Вот и нечем удивить-то, разве что угостить чем-то интересным. А ты – пироги…
– Ах вот оно что, Сластенушка, – засмеялась Ягуля. – Да разве обязательно представленье разыгрывать? Пускай они, молодые, и рассказывают, что там в мире делается. А ты сиди да слушай, чай попивай.
Подруга глянула хмуро и снова отвернулась к окну, что на вишневый сад выходило.
– Что мы, хуже других? Нет уж, я так не оставлю. И ты, голубушка, подумай, подскажи лакомство, ты ведь любишь выдумывать. Помоги горю моему!
Покачала головой бабуля Ягуля, подумав про себя: «Вот уж горе так горе, впору кур смешить». Погостила подруга немного да домой отправилась, пока не стемнело.
Пробежала неделька, будто и не бывало. День за днем бабуля Ягуля огород от сорняков избавляла, по вечерам на крылечке чай пила да закат встречала с кошечкой Лиской, что на коленях калачиком сворачивалась да и, знай себе, мурчала. Думала старушка всё о Сластене Никитичне – хотелось помочь подруге, порадовать. Смотрела на заходящее круглое солнце, ровное такое, желтенькое, словно масляное, облака как сливки плыли, а когда набегали на светило, казалось – солнце в сметанке купается. Небо оранжевое да розово-фиолетовое, будто варенье смородиновое с абрикосовым смешали, по тарелочкам разлили, а в средину – что-то масляное, теплое, ароматное положили… Потревожила бабуля пушистую белую кошку, вытерла руки о подол фартука, что поверх платья надела, пока ужин готовила, и пошла в избушку – лакомство новое изобретать, пока вдохновение не улетучилось.
Зажгла лампадку, затянула песню старинную, подготовила продукты простые, перемыла посуду на всякий случай, и стала стряпать. Печь дышала в предвкушении нового блюда, сковорода чугунная уж раскалилась, бабуля Ягуля хотела ещё насыпать муки с горкой, чтобы покруче замесить тесто, да услышала шорох около печки. Осторожно заглянув за край, хозяюшка приметила маленького мышонка. Он протирал глазки лапками, шумно умывался и фыркал, но, увидев бабулю, не затаился или спрятался, а напротив – нахмурился и побежал прямо на неё! Ягуля не ожидала такой прыти и наглости, вскрикнула: «Ишь ты!», отступая назад, но не удержала таз с тестом, отчего оно немного пролилось через край, прямо на шипящую сковороду.
Погрозив мышонку кулаком, бабуля кинулась было спасать жаровню от нагара, да увидела чудеса: растянувшись по всей поверхности, тесто быстро подрумянилось, стало желтым и ажурным, словно кто-то обвязал тончайшим узором, а какой вкусный запах наполнил избушку! Бабуля, затаив дыхание, перевернула эту лепешку лопаткой на другую сторону, давая хорошенько поджариться. Готовое лакомство она выложила на тарелочку и смазала маслицем, вспоминая о солнышке на закате. Никто еще в ПроштоЛесье не слышал об этом русском блюде и, конечно, не пробовал!
Бабуля Ягуля посмотрела на лепешку, повертела так и эдак, откусила кусочек и улыбнулась, проговорив: «Вот так блинок!». Ведь на старолешском языке, который давно уж все позабыли, слово «блин, блинок» означало «летнее солнце».
