Это – книга-парадокс: она о том, чего для «здравомыслящего человека» не может быть, и о том, что точно есть, потому что каждый «здравомыслящий» в глубине души это чувствует. Ведь если в нашем языке есть слово «чудо» – значит, чудо существует. А если чудо существует – значит, это кому-нибудь нужно.
Это – книга-исследование: главный вопрос, возникающий в разговоре о чуде, – «для чего оно дается?». Какое место чудо занимает в нашей жизни здесь и сейчас? Как связаны великие чудеса Христа, о которых мы знаем из Евангелия, и простые чудеса, которые случаются с нами в повседневной реальности? Как вообще связаны чудеса и реальность? Какое место чудо занимает в отношениях человека с Богом?
За ответами на эти и другие вопросы мы обратились к православным священнослужителям. И вместе с ними прошли путь с семью остановками.
1. В интервью с протоиереем Сергием Правдолюбовым мы пытаемся понять, почему нам – людям, живущим в век фантастических технологий, – иногда так трудно поверить, что чудо существует.
2. А поверив, мы тут же решаем извлечь из чуда выгоду – и подходим к нему потребительски. Об этом мы беседуем с протоиереем Алексеем Емельяновым.
3. Может ли человек, преодолев собственную меркантильность, сотворить чудо для другого? Существует ли «технология достижения чуда»? На эти вопросы отвечает протоиерей Игорь Фомин.
4. Чудо, свершаясь и взрывая привычный ход нашей жизни, ставит перед нами проблему, что делать дальше. Как жить в изменившейся реальности? Есть ли жизнь после чуда? Об этом рассказывает священник Михаил Таганов.
5. Мы привыкли ассоциировать чудо с избавлением или удачей. А как относиться к тому, что чудо бывает болезненным? О таких «неформатных» чудесах мы говорим с протоиереем Георгием Бреевым.
6. Чего хочет от нас Бог, когда говорит на языке чудес? Как связаны явления чудес – и состояние человеческого сердца? Об этом размышляет священник Сергий Круглов.
7. Если мы считаем чудом то, что кажется нам невозможным, и при этом верим в Бога, для которого ничего невозможного нет, то что вообще такое – чудо? И как связаны вера в чудо – и вера в Бога? Об этом мы беседуем с протоиереем Павлом Великановым.
Каждое из этих интервью предваряется отрывком из Евангелия – описанием чуда, сотворенного Христом. Это служит своего рода точкой входа в дискуссию. А еще по-своему объясняет, почему та или иная тема по-настоящему волнует. Ведь Евангелие, рассказывая о событиях двухтысячелетней давности, говорит о нас сегодняшних.
И наконец, это – книга-разоблачение. Наши герои просто делятся своим личным опытом, рассказывая о чудесах, которые случались с ними и с их прихожанами, о том, к каким открытиям эти чудеса подвигли. И смысл этих рассказов отчасти в том, чтобы чудеса… разоблачить. То есть ответить на вопрос, какова природа чуда – его внутренняя логика, его генезис, механизм его осуществления. А для этого прежде всего нужно в существование чуда поверить. Ведь невозможно постичь то, что для тебя не существует…
Мы – автор и издатели – разрешаем себе надеяться, что в этих чудесных историях – в прямом и переносном смысле слова – читатель узнает себя.
Дельфины и стоп-кран, или Почему так трудно поверить, что чудо существует
Беседа с протоиереем Сергием Правдолюбовым, настоятелем храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве, доктором богословия
«У одного сотника слуга, которым он дорожил, был болен при смерти. Услышав об Иисусе, он послал к Нему Иудейских старейшин просить Его, чтобы пришел исцелить слугу его. И они, придя к Иисусу, просили Его убедительно, говоря: он достоин, чтобы Ты сделал для него это, ибо он любит народ наш и построил нам синагогу. Иисус пошел с ними. И когда Он недалеко уже был от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой; потому и себя самого не почел я достойным придти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры. Посланные, возвратившись в дом, нашли больного слугу выздоровевшим».
Евангелие от Луки, 7: 2–10
Почему так трудно поверить, что у Бога нет ничего невозможного? Почему, чтобы носить в сердце эту простую мысль, нужно что-то в себе преодолеть – как будто переступить через барьер? Ведь, казалось бы, это знание должно даваться легко – оно же окрыляет, вдохновляет, укрепляет и успокаивает: дескать, что бы ни случилось – у Бога все под контролем… Но нет – оказывается, маловерным быть привычнее. На этом фоне читаешь в Евангелии о капернаумском сотнике – и поражаешься: откуда, ну откуда у него такая вера – мгновенная и неколебимая? Какими внутренними силами нужно обладать, чтобы сказать: Господи, верю, что достаточно одного Твоего слова – и все изменится… Сотник услышал о Христе впервые – и сразу поверил в возможность чуда. А я – который призван помнить о Христе ежедневно и у которого за плечами две тысячи лет христианской цивилизации – изо дня в день оказываюсь маловерным. В чем же секрет этого сотника?
– Отец Сергий, а вам самому когда-нибудь случалось сомневаться в возможности Божественного чуда?
– И да, и нет. С одной стороны, я вырос в семье священника, и поэтому сомнения в существовании Бога, а значит, и чуда у меня никогда не было. Мне даже хотелось выйти на улицу с диктофоном и искренне поговорить с неверующими: «Как вам удается не верить в Бога?» Для меня в обосновании нуждалось не то, что Он есть, а, наоборот, то, что Его может не быть. С другой стороны, все мы так или иначе впадаем в маловерие – в том числе и в отношении к чудесам. Было такое и со мной – это касалось чтения житий святых.
Есть удивительное житие святых Мартиниана, Зои и Фотинии (память 13/26 февраля). Его иногда с доброй иронией называют «романтическим». Мартиниану – монаху-подвижнику – не везло с покоем и тишиной: ему на пути постоянно встречались женщины. Зоя поспорила с какой-то своей подругой, что сможет монаха совратить. В один дождливый день она постучалась к нему в уединенную келью, находящуюся в пустыне далеко от монастыря, и попросилась погреться – мол, промокла, замерзла… Мартиниан пустил, а она скинула с себя верхнюю одежду, предстала перед монахом в своем самом блистательном наряде – и стала склонять к блуду. И настолько она была интересной и привлекательной, что Мартиниан, очень долго борясь с помыслами, все же сдался и внутренне решился на грех. Надо было выйти из кельи – посмотреть, не идет ли кто. И вот он вышел, увидел пустыню, вспомнил, ради чего он сюда удалился, – тут же раскаялся в своих помыслах и возопил: «Господи, прости меня!» Недалеко от кельи тлел костер, на котором Мартиниан недавно готовил еду. Монах встал босыми ногами на угли и стоял, превозмогая боль. Это увидела Зоя, испугалась, закричала, стала просить прощения у него и у Бога. Она ушла со слезами и сама впоследствии стала не только монахиней, но и святой, прославленной Церковью.
