Дружественным и непосвященным, или Вместо предисловия
Моим учителям —
Владимиру Гурболикову, Владимиру Легойде, Ярославу Скворцову
«Книга, которую вы держите в руках, является…» – так принято начинать предисловия. И я мог бы продолжить: «.является сборником субъективных журналистских заметок о церковных праздниках и днях памяти святых». Верное по сути, такое начало не объясняет главного. Поэтому проще сказать, чем эта книга не является.
Эта книга не сборник богословских трудов, поскольку автор – не богослов. Правда, было бы трудно (да и нелогично) писать на религиозные темы и при этом избегать отсылок к богословию, потому что невозможно говорить о вере в Бога, не упоминая Бога, и о христианстве, не упоминая Христа. Но в книге затронуты лишь базовые вопросы, без которых в разговоре о христианстве не обойтись в принципе.
Также эта книга не сборник статей по истории, поскольку автор – не историк. Но исторические факты в тексте всплывают неизбежно – ведь речь идет о событиях из прошлого. Автор черпал информацию о них из открытых источников и воспринимает исторический контекст как справочный фон.
Итак, эта книга – сборник субъективных журналистских заметок. По закону жанра они строго привязаны к конкретным информационным поводам – церковным праздникам и дням памяти святых. Но это не церковный календарь в собственном смысле слова, где был бы указан каждый день года. Мы – автор и издатели – выбрали «всего лишь» семьдесят пять дат. Их не следует называть самыми важными днями церковного года, иначе получится, будто все остальные неважны. Мы выбрали те даты, которые – будучи собраны все вместе под одной обложкой – могли бы, на наш взгляд, помочь создать портрет православного христианства наиболее глубоко и вместе с тем лаконично.
Выбирали на свой страх и риск:
• красные даты церковного календаря, крупнейшие праздники – само собой, но также и те дни, что содержательно связаны с главным христианским праздником – Пасхой;
• дни поминовения самых известных святых, имена которых на слуху даже у неверующих, но также и тех, чьи имена нечасто звучат в светском пространстве.
Рассказываем об этих именах и датах не только ради того, чтобы они звучали чаще. Дело в том, что они интересны не просто сами по себе: каждый крупный праздник, каждый день памяти святого приоткрывает особую грань православной веры в целом и выражает что-то свое в христианстве как таковом.
И каждый из них рождает в сознании вопрос: какое отношение те или иные события и фигуры, упомянутые в православном календаре, имеют лично ко мне, живущему здесь и сейчас, в культуре, сформированной христианством?
Чтобы вместе с автором посмотреть под таким углом зрения на несколько дней церковного года, надо, по выражению Честертона, встать в позицию «обычного современного человека, не враждебного, не скептического, дружественного и непосвященного».
Таким человеком сознавал себя автор, когда писал эти тексты. Таким читателям мы и адресуем эту книгу.
В предисловиях обычно выражают благодарность. Делаю это и я – но не потому что «так принято». В моем случае и вправду есть люди, без которых не возникла бы идея проекта. Это главный редактор газеты «Культура» Елена Ямпольская и работавший в 2012–2013 годах ее заместителем Михаил Тюренков. Более трети текстов, собранных в этой книге и составивших ее первоначальную основу, были написаны по заданию редакции и публиковались в те же годы в «Культуре». Регулярно рассказывать аудитории светского издания о смысле церковных праздников было, на мой взгляд, сильным редакторским решением руководства газеты: кто-то же должен был напомнить нам всем, что одна из основных функций любого СМИ – просвещать. Я очень благодарен за то, что имел отношение к этой работе.
И конечно же я просто обязан поблагодарить православный журнал «Фома». Я могу смело обращаться со словами признательности к неодушевленному, казалось бы, объекту, потому что для меня журнал «Фома» одушевлен: это мой родной Дом, где я рос и расту до сих пор. Не будь у меня этого Дома – не было бы сейчас этой книги.
Я разрешаю себе надеяться, что в моих субъективных журналистских заметках так или иначе звучит один лейтмотив: вера в Бога – это радость. Возможно, самая большая из всех доступных на земле радостей. Ты можешь в одночасье лишиться всего земного благополучия, но единственное, чего никакие внешние силы никогда не отнимут у тебя против твоего желания, – это Христос в сердце. В этом смысле вера и вправду праздник, который всегда с тобой.
Константин Мацан
Часть 1
От января до декабря
Новый год
1 января. Мимо тренда
«И вроде все в нашем Православии хорошо, – сетовал один мой знакомый, – но вот этого понять не могу: Новый год – в пост. Как так можно? Это же безобразие. Ни в какие ворота».
Мой знакомый говорил спокойно и серьезно. Он напоминал человека, который уже не надеется… Будучи человеком образованным, он не нуждался в объяснениях. Он знал, что причина кроется в юлианском календаре, по которому Рождественский пост длится до 7 января. Он был убежден, что жить по другому календарю – григорианскому, «как католики», – удобнее, ведь Рождество наступает 25 декабря. Он много раз допытывался, почему Русская Православная Церковь не перейдет на григорианский календарь, как некоторые другие Православные Церкви, и много раз ему растолковывали, что дело – в христианской Пасхе, которая, по Евангелию, должна наступать непременно после пасхи иудейской, и по юлианскому календарю так и происходит. Этот аргумент казался ему отговоркой. Ему также много раз говорили, что перейти на новый календарь теоретически возможно и, может быть, когда-то в будущем – кто знает? – это и произойдет. Он заметно приободрялся и спрашивал: «Скоро?» Ему отвечали, что, раз пока этого не происходит, может, есть более насущные «проблемы»? Он расстраивался и сетовал, что Церковь оторвана от жизни простых людей и не хочет, чтобы они просто отдохнули в новогодние праздники. Он видел в этом некую злонамеренность.
Он был значительно старше меня, и мне было неловко с ним спорить. Я не знал, как тактично сказать ему – человеку, сформировавшемуся в СССР, что Новый год – не более чем советский заменитель Рождества. Людям всегда дорого чудо – и много веков рождественский праздник это чудо олицетворял. После революции на месте Рождества возникла пустота, а ожидание ежегодного чуда никуда не делось. Пришлось делегировать полномочия Новому году.
Мне также было неловко изрекать трюизмы о том, что пост не сильно-то мешает празднованию Нового года, если только нет цели напиваться. Провести время в компании близких и накрыть, например, «рыбный стол» – едва ли станет нарушением поста. А меру еды и пития, как меру поста в целом, каждый для себя определяет сам.
