Уже два часа дворники сметали падающий на лобовое стекло снег, а в моей голове крутились мысли, которые не давали спокойно жить несколько последних недель. Как сказать Леночке о том, что больше не люблю, о том, что жизнь с ней стала крайне претить? В этой жизни не было главного – самой жизни. Она приобретала краски только рядом с Ириной – чувственной и невероятно красивой женщиной, которая однажды в новогоднюю ночь открыла мне тайны настоящего бытия…
В ту ночь я ушел из дома, потому что больше не мог слышать приторных рассказов Леночки о жизни подруг и знакомых, не мог смотреть на ее судорожную беготню по кухне в попытках приготовить «что-нибудь эдакое» для очередной встречи Нового года. Я долго и бесцельно бродил по удивительно тихому и пустынному парку, чью тишину нарушали только дальние всполохи праздничных фейерверков.
Затем ввалился в шумный прокуренный бар.
– Виски…
От выпитого не становилось легче. Я ненавидел себя за слабость, Леночку – за предсказуемость и простоту, а жизнь – за скучность и однообразие. Я топил состояние подавленности и хандры в алкоголе и сигаретах. Хотелось бросить все, чего добился: положение в обществе, бизнес, приносящий стабильный доход, семью, дом… Все вокруг – бред.
Почему бы не впитать идеальную модель родительских семейных отношений? Они стали для меня идеалом, образцом, примером для подражания.
Мать, учитель русского языка и по совместительству директор немногочисленной деревенской школы, была уважаемым и горячо любимым жителем нашей Черновки. Она часто выступала на сцене местного дома культуры, читала собственные зарисовки на злободневные темы, развлекая тем самым народ в социально значимые для страны дни.
У отца были золотые руки. Он брался за любую работу, умел делать все, что касалось дерева и металла.
У родителей никогда не случалось скандалов или они искусно скрывали споры от моих глаз и ушей. Вечерами мама заваривала душистый чай, и они с отцом часами обсуждали насущные дела, ситуацию в стране и на работе. В результате у мамы рождались зарисовки и рассказы, которые она читала сначала дома, а потом выносила на клубную сцену. Я мало что понимал из этих чтений, но несказанно радовался тому, как в такие моменты отец приобнимал маму и поглаживал по волосам, иногда утыкался носом в ее белокурую макушку. Это была самая прекрасная и трогательная картина, которую я когда-либо видел.
Учиться бы такой любви, но уроки идеальных отношений между мужчиной и женщиной я не усвоил. Не потому ли, что чувствовал себя лишним? Фразы «иди к себе в комнату», «не мешай», «не до тебя» преследовали меня все детство…
– Еще виски.
Родители любили друг друга всю жизнь. Отец умер от инфаркта год назад, когда мне исполнилось сорок два. Маму под руки подвели к гробу, и она прошептала единственное слово: «Предатель». Не смогла простить столь внезапного ухода.
На отце держалось все: семейный очаг, яблоневый сад, мамин звонкий смех, совместные выходные раз в месяц и новогодняя ночь с румяной уткой на столе, выращенной, а потом приготовленной исключительно отцом. Мне показалось, что рухнул мир и погреб под собой место силы. То место, где я мальчишкой бегал по густой траве босыми ногами, купался в теплых лучах солнца, обнажая тело и душу новому дню и новым мечтам.
Моя прекрасная Леночка поддерживала меня, как могла:
