Анастасия Кальян
Я слышу шорох шагов и всматриваюсь в темноту. Они рядом, они окружили меня. Я слышу их, но не вижу. Впрочем, как и они меня.
Все началось с автоматов. Однажды бордовые автоматы, похожие на игровые, только с надписью «Сон на заказ», появились по всему миру. Никакой рекламы, никаких предупреждений. Просто в один день они выросли из ниоткуда в супермаркетах, парках и кафе.
Никогда раньше люди с таким рвением не бежали домой, приближая сон всеми силами. Ведь сны на заказ оказались не только настоящими, но и переплетались между собой. Можно было бесконечно возвращаться в одну и ту же локацию и продолжать смотреть сон-сериал с того момента, где остановился.
Так я путешествовал по волшебному миру на огнедышащем драконе, уничтожал деревеньки время от времени и крал принцесс из дворцов.
Еще интереснее стало, когда открылась новая функция автоматов: теперь можно было смотреть сон вместе с другими людьми. Требовалось лишь указать номера телефонов своей группы, и каждому участнику приходило персональное приглашение.
Сны были многоуровневые: локации выбирались из множества предложенных или придумывались спящими самостоятельно. Разрешалось ограничить участие только своей группой, но можно было и допускать встречи с незнакомцами.
Мы с друзьями объединились и устраивали рыцарские турниры, вместе атаковали деревни верхом на драконах, воевали с другими группами за территорию. Иногда, разнообразия ради, погружались в постапокалиптический мир, где воевали уже с роботами, а с бывшими врагами заключали временное перемирие.
Весь мир с азартом и завидной регулярностью погружался в сон.
Через год в автоматах вдруг появилась локация под названием «Мир». Она заинтриговала многих, но испробовать новинку можно было, только если два миллиарда человек выберут именно ее. Таковы были условия.
Несколько месяцев мы ходили на митинги, раскручивали акции в сети и собирали подписи. Наконец нужное количество человек было собрано. Я помню предвкушение, с которым засыпал. Намечалось нечто грандиозное.
Погрузившись в сон, мы увидели наш обычный мир. Мы расстроились и решили, что это шутка такая. Обидно: столько усилий, и для чего?
Но все оказалось не так просто. В этом мире сна тени оживали. Из-за наших спин выползали существа, состоявшие будто из мазута. Озлобленные, быстрые и жаждущие убивать.
Любители ужасов оценили находку, но, когда мы проснулись, мало кто желал возвращаться в такой сон: уж слишком кровавым он был.
Меня во сне тени буквально растащили по кускам, и это было так реалистично, что повторять болезненный опыт не хотелось.
С утра я сразу отправился к ближайшему автомату, в супермаркет, чтобы запросить другой сон. Но не нашел автомат на прежнем месте. Удивившись, дошел до другого, в парк, но и его тоже не оказалось. Бордовые автоматы с надписью «Сон на заказ» исчезли из мира так же тихо и неожиданно, как появились.
Мы были вынуждены каждую ночь спасаться от жутких порождений тьмы. И люди, один за другим, стали умирать по-настоящему.
Никто больше не хотел погружаться в сон. Мы пили энергетики, спали урывками посменно и сторожили друг друга, но сон все равно рано или поздно настигал нас.
Сложно было разобрать, где реальность, а где нет. Мы испуганно оборачивались на каждый шорох и боялись, что мазутные тени просочатся сквозь наши сны.
Мы прятались в темных комнатах и слышали, как они шелестят рядом с нами и ждут, когда случайный луч света скользнет в помещение и отбросит тени. Тогда они выползут и смогут до нас добраться.
Сколько дней прошло с тех пор, как я заперт в темноте? Уже не могу припомнить. Мои глаза совсем позабыли свет. Я засыпаю во тьме и во сне нахожусь там же.
Не знаю, сплю я сейчас или нет. Но тени наблюдают за мной и там, и тут. Настороженно, неустанно. А я так долго сижу здесь, во тьме, что не могу понять: не тень ли я сам?
Теперь и я тоже жду, когда придет свет, прочертит границу между ними и мною, и все, наконец, закончится.
Дмитрий Морфеев
– Ма, когда ты уйдешь, мы ведь не расстанемся?
– Не расстанемся, милый. Ты всегда сможешь прийти в поле и услышать меня. Но помни, ты не должен касаться цветов и рассказывать другим о подробностях моих посланий.
– Я помню, ма. Иначе мы не свидимся, когда уйду я.
– Главное – никогда не сомневайся, смерти нет. Её просто не существует. Есть только переход из одного мира в другой.
– Смерти не существует, – послушно повторил мальчик.
Когда мать ушла, мальчик часто приходил в мемориал ушедших. Нужно было пройти сквозь здание с прозрачными стенами, а за ним лишь извилистые, выложенные камнями дорожки, небольшие фонтаны, лавочки и само поле. Полем оно звалось условно – на деле, это были идеальные газоны, высаженные цветами воспоминаний. Никаких табличек, никаких имен и цифр, только цветы и голоса близких, что покинули этот мир и перешли в другой.
«Сегодня я испекла для всех шарлотку. Получилась совсем как те, что я делала для вас с папой. Уверена, тебе бы она понравилась, милый».
Голос матери мог утешить, воодушевить, рассмешить и подбодрить. Но куда ценнее и удивительнее было то, что мать могла слышать и его мысли. В глубине души мальчик догадывался, что другие лишь слушают, но не передают свои послания. Однако он не придавал значения своей способности, принимая её за данность.
«Ты хочешь знать, почему молодой человек у фонтана такой бледный? О, его сердце разбито. Так мне сказала его возлюбленная. Он здесь ради свидания с ней. Её уход разлучил их слишком рано, потому он так несчастен».
«А тот дедушка просто ужасно скучает. Почти все его родные уже ушли из вашего мира, а те, что нет – слишком заняты. Поэтому ему совсем не с кем поговорить. Вот он и коротает время до того, как сам уйдет к нам».
Мир изменился, когда поля воспоминаний оглушило молчанием. Люди перестали слышать послания своих близких. Сперва мемориалы по всему миру были переполнены напуганными людьми: каждый хотел убедиться, что связь действительно оборвалась. С началом общественной истерии люди в форме исследователей строили невероятные теории, носящие маски призывали к спокойствию, умирающие спешно брались за составление посланий до ухода, некоторые просто лишились рассудка. Время шло, но многочисленные попытки восстановить связь не увенчались успехом. В результате шумовая волна поутихла, а мемориалы опустели.