Ты знаешь, не пиши мне больше писем –
Я просто не хочу их больше ждать,
Скучая по глазам хитрющим лисьим,
Которым очень трудно отказать.
Я больше не хочу гадать на гуще –
Я растворимый кофе пью теперь.
Он, говорят, и для здоровья лучше,
Хотя, не хочешь если, то не верь.
Я больше не хочу, чтобы магнитом
Притягивал молчащий телефон.
И образ твой успешно позабытый
Пусть больше не приходит в вещий сон.
Ты знаешь, не пиши мне больше писем –
Я просто не хочу их больше ждать,
Скучая по глазам хитрющим лисьим,
Которым очень трудно отказать.
Взявшись под руки первый снег
Мы впервые встречаем вместе.
Вновь столкнемся ль в тревожный век?
Неизвестность суровей мести.
Хлопья снега в лицо летят
На щеках безвозвратно тая,
Словно слезы из глаз спешат…
Отчего? Не знаю.
Я не знаю, о чем печалюсь,
Может, просто хочу к тебе,
Только вряд ли я в том признаюсь
Хоть кому-нибудь, хоть себе.
Очень хочется быть мне сильной!
Только как без тебя прожить?
Вновь иду по дороге пыльной,
Чтоб понять себя и простить.
Только разве возможно это?
Дальше в лес – значит больше дров.
Я забыла, что скоро лето,
Я не верю в свершенье снов.
Я запуталась в чувствах снова,
Но о помощи не прошу.
С гордо поднятой головою
В одиночестве выход ищу.
Я скучаю по тебе,
Город ветряный;
По иссушенной траве
Колко-жертвенной;
По настойчивым волнам,
Скалы точащим;
По забытым маякам,
Мель пророчащим;
По отметинам войны
Нестираемым;
По рассказам тишины
Несмолкаемым.
Промокший город с центра до окраин
Встречал меня, очнувшись ото сна,
Как полноправный истинный хозяин.
И, несмотря на дождь, пришла весна.
Часы вокзальные старательно скучали.
Сошлись их стрелки на шести утра.
Они меня, увы, не замечали -
Их увлекла давнишняя игра.
И гасли фонари, окончив службу,
Их заменяла тусклая заря,
А мне хотелось заслужить их дружбу,
Своей улыбкой щедро одаря.
А город спал, лишь изредка прохожий,
Закрывшись ото всех своим зонтом,
Мелькал вдали на призрака похожий,
И вновь скрывался, унесясь за дом.
Во всем, казалось, кроется загадка,
И каждый миг жить вечно обречен,
Как будто музе жаждущей порядка
Весь Петербург когда-то был вручен.
Я долго шла по лужам вдоль вокзала,
И, несмотря на сырость от дождя,
Сквозь сон я несомненно понимала,
Что скоро, Питер, полюблю тебя.
Твой светлый лиц, блестящие глаза
И образ красоты неимоверной,
Твой смелый взгляд, как первая гроза -
Такой открытый, искренний и верный.
И эти кудри легкие волос,
И эта свежесть, впитанная с ветром,
И то добро, что дивный стих принес,
Ничто не остается без ответа.
Все дорого, все живо, все цветет,
И каждый стих находит понимание,
Жаль только ты не видишь этот взлет,
Не чувствуешь всеобщего признания.
Твоя душа умчалась далеко
Искать приют в заоблачных мирах,
Ей на земле дышалось нелегко,
Она ушла, так много не сказав.
Кто виноват, что все случилось так?
И кто сказал, что было так должно?
И кто в ответе за смертельный шаг?
Молчанье не прошепчет все равно.
Оно не скажет, как ты жизнь любил,
С какой надеждой ты смотрел вперед,
Кем ты на свете больше дорожил,
Как верил ты, что лучшее придет…
Свеча потухла, бледный свет погас,
И жизнь твоя умчалась вскоре прочь…
Лишь только светлый стих дошел до нас,
А вот тебе никто не смог помочь.
Почему я люблю осень
И остывшего солнца луч,
И холодного неба просинь,
Мелкий дождь из печальных туч?
Почему я люблю запах
Облетевшей желтой листвы,
Первый снег на еловых лапах
И зеленые ветви сосны?
Почему наблюдать люблю я
Журавлиных клиньев полет?
Почему я, в душе тоскуя,
Теплой осени жду приход?
Потому я люблю осень,
Что она повстречала нас.
Мы о том ее вновь просим
В этот поздний вечерний час.
Я люблю потому только,
Что однажды осенним днем
Ты, родившись, принес столько
Необъятного счастья в дом!
Как теперь не любить осень?
Как тебя не любить теперь?
Мы об этом у листьев спросим,
Что, опав, постучатся в дверь.
– Слышишь, Чайник, ты снова не спишь,
И меня разбудил, недотрога.
Ну, зачем же ты снова свистишь?
Терпеливее стань, хоть немного.
Скажет: «В сердце пылает огонь,
И внутри все палит, закипает,
Ты меня уж, пожалуй, не тронь.
Видишь, как мое сердце сгорает?»
Я, конечно, кивну головой
И, за ручку его пожимая,
Чуть уменьшу палящий огонь,
Рассказав, что я тоже страдаю.
Рассказав, что я тоже влюблен,
Но молчание – гордая штучка,
Ведь во мне разожженный огонь
Не уменьшишь, вращая за ручку.
Ты помнишь, снегом выбеленный город
Как будто свадебный одел наряд?
Тогда еще он не был мне столь дорог…
Ни он, ни ты, ни твой открытый взгляд.
Ты помнишь, снег под солнцем таял сонным
И наполнялся досыта водой,
И все казалось в мире невесомым?
Кто знал, что это связано с тобой.
Ты помнишь, как нас счастье наполняло?
Как жизнь казалась сказочно легка?
На что, на что я это променяла?
На шумный город, где одна тоска…
Ты помнишь с нежность в меня летящий
Снежок, который метко бросил ты?
Все это в прошлом, ну а в настоящем
Воспоминанья только и мечты…
Мы столько лет плечом к плечу трудились,
Хоть каждый выбрал собственный свой путь.
Мы свыклись, словно как-то породнились,
И вот проститься надо как-нибудь.
Сказала я, что благодарна очень
За наш совместный плодотворный труд.
И вскользь упомянула, между прочим:
– Вы создали особенный уют.
Вы на прощанье скупо улыбнулись,
Сказав, что благодарны очень мне.
Вздохнув, ушли, совсем не оглянулись,
Навстречу новой жизни и судьбе.
Все было так. И каждый был свидетель,
Как мы простились скупо на слова -
А потому, что чтили благодетель,
И о приличьях знала голова.
А если б взять и сердцу дать бы волю,
И опустить все «надо» и «нельзя»,
То мы бы напрощались с чувством вдоволь
По всем воспоминаниям скользя…
Мне кажется, я б бросилась на шею
Мне кажется, сказала бы все то,
Что я сказать не смела и не смею,
И от чего на сердце нелегко.
И знаю, что и Вы б не сторонились,
Когда б смогли приличьям дать отпор.
Но уж такими с Вами мы родились,
Что бесполезен этот разговор.
Каждый поэт в своих стихах
Нам о любви твердит,
Но об одном из них никак
Вы слышать не могли.
Любил он девушку одну,
Без памяти любил,
И не одну уже весну
Он ей стихи дарил.
Он клялся ей в святой любви,
Цветами осыпал,
Он пел ей песни до зари
И снова сочинял.
Он ею жил, он ей дышал,
Безумен стал почти,
С ней дни встречал и провожал,
Дарил стихи свои.
Она же знай себе одно
Твердила как в бреду:
– Хоть ты – поэт, но все равно
Стихи я не люблю!
Прошу, не надо, замочи,
Послушай тишину,
И ничего не говори,
А то ведь я уйду!
Он замолкал и слушал птиц
И снова сочинял
О нежности ее ресниц,
О всем, о чем мечтал.
Но вот однажды он решил,
Что девушка права…
Он очень ею дорожил,
Влюблен был без ума!
Он у камина сел тогда
И все стихи спалил,
Чтоб только не ушла она -
Он так ее любил.
