Вдруг
В жизни Георгия Веничкова случилось событие. Его всепоглощающее желание как-то выделиться исполнилось.
***
Двенадцатое апреля. Семь часов утра.
Георгий пробудился от липкого сна и пятнадцать минут горизонтально боролся со жгучей утренней злобой – лежал и плотно сжимал губы, напрягая желваки – это его выражение лица показывает неустанную мыслительную работу по добыче редких полезных воспоминаний с примесью стыда. Георгию вообще часто бывает стыдно до злобы. Впрочем, человек он добрый, пусть и разочарованный.
Чистка зубов лохматой щеткой, кофе в почерневшей турке и простой омлет – ежеутренний ритуал, выполнение которого обеспечивает уверенность в комфорте и продуктивный настрой. Окончив с лёгким завтраком, он приступил к работе на том же столе с поистасканной клеёнкой, на котором ел. Георгий трудился на сложном поприще газетного корреспондента.
Сегодня нужно отредактировать собранный материал, чтобы вечером показать его выпускающему редактору – строгой женщине, что тратит многоценные полтора часа на завивку своих чёрных жиденьких волосиков и разукрашивание век в цвет океанической синевы. Снова придётся слушать её голос, похожий на звук втыкания ножа в щебень:
«– Сил нет читать ваши памфлеты, Георгий Владимирович. Посмотрите, только герои и свет культуры у нас живут поди, одни Вальтеры и солдаты.
– За что платят, Юлия Александровна.
– Я бы ни за что не платила» – вспомнил Георгий и поерзал на стуле. Сжав пальцами губы, громко замычал – его всегда тревожила работа, связанная со сроками. Стук по батарее от соседей сверху напомнил, что страдать здесь дозволяется тихонько – меру положено знать.
– «Вот сука! Ну, когда я уеду отсюда уже?» – шепотом.
Троекратный стук в дверь.
– Здравствуйте! У вас почтовый ящик отвалился, я квитанцию принёс – улыбнулся с зубами развеселый почтальон, светловолосый и сероглазый, с пушком под носом.
– Спасибо! До свидания! – автоматически параллельно со вздохом процедил Георгий. Но ошарашенный, чуть было не шандарахнул дверью, он с квитанцией, крепко сжатой тремя пальцами, обратился к парню – Подожди…подождите, а вы, молодой человек, разве не стыдитесь перед своей классной руководительницей, что не смогли поступить на физика-ядерщика, на вас же такие большие надежды были?
– Как, откуда вы узнали? – сказал с еще неясным для него удивлением.
– А я и не знаю даже – Георгий стыдливо захлопнул дверь и быстро прижался к ней. Через двадцать секунд посмотрел в глазок – округленная сущность почтальона все еще стояла, бормоча что-то тихое и грустное, затем, медленно отдаляясь, постучали лакированные ботинки – И правда, как?
К обеду Георгий принял случившееся за недоразумение. Он мнил себя человеком угадливым, способным к разного рода случайным, даже мистическим удачам (хотя суеверия и чудеса не признавал, но душком тайны тихонько восторгался). Однажды как-то выиграл у наперсточника двадцать рублей.
К своей работе он относится так же – удачно подобранное слово, словно магическое притягивает внимание, убеждает, и главное – запоминается. Каждую новую свою статью Георгий исследовал на предмет волшебных слов, и каждую новую статью свою считал сильнее предыдущей.
Выровняв стопку листьев тремя ударами о стол, он вздохнул – Пора в редакцию! – Стресс, руки дрожат – ну и пусть.
Ветер заботливо погонял волночки в лужах. Зеленый автобус эти лужи рассредоточил. Согнулись деревья.
В любую погоду Георгий перемещается только пешком, так больше времени обдумать предстоящие разговоры. Размашистые шаги, портфель в правой руке и часы на запястье, коричневая дубленка и самая простая шапка – моду он уважает, но она его не заботит.
***
В скромном холле редакции вызывающе расхаживает местный поэт – Борис Черняев.
– Пам-пам…парарам, пам, пам, пам-пам… О, Гришка, здравствуй! – Худой, привлекательный с вытянутым лицом и слегка высокомерным взглядом серых глаз.
– Здравствуй, Борис! – Георгий его не любит. Как он объясняет себе – дело в его безвкусной поэзии, этакой мешанины из трех-четырех приёмов с прогорклой заводской дымкой. Вкус к стихам у Георгия конкретный, очень нравятся ему наитончайшие смыслы природы в стихах Аполлона Майкова, а иногда разрешает себе насладиться строчками из Якова Полонского – «Всем пылом сердца своего любя, он маски не выносит и покупного ничего в замену счастия не просит» – рука тянется к щеке, а глаза ищут задумчивую даль. А еще Борис подтрунивает над Георгием при встрече, мельком хихикая подростковым голоском с собственных шуточек.
