Звонок в моем кабинете раздался без пяти семнадцать. Я как раз уже собирался уходить, закрыл папку с отчетом, над которым трудился весь день, и отправил ее в сейф. Ничего хорошего от этого звонка я не ждал и поэтому с сомнением покосился на телефон. Если бы позвонили на пять минут позже, я уже мог бы не отвечать, но до конца рабочего дня оставалось еще время и мне пришлось взять трубку.
– У меня пропала дочь! – визгливый женский голос неприятно резанул слух. – Помогите!
– Сколько лет ребенку? – устало вздохнув, спросил я.
– 21 год…. Но это не значит, что…
– Вполне взрослая девушка. – перебил я, испытывая некоторое облегчение. – Может у подруги задержалась или с парнем загуляла.
– Нет, что вы, моя дочь не такая! Она всегда меня предупреждала, даже если уходила на десять минут!
Такие звонки поступали к нам чуть ли не каждый день, и большинство оппонентов уверяли меня, что это срочно. Катастрофа! Их дети никогда бы так не поступили. С ними что-то случилось – убили, украли, ограбили…
– Уверяю вас, женщина, – я невольно взглянул на часы – без двух минут пять, – она непременно вернется жива и невредима. Мы принимаем заявление только через трое суток. Но думаю, что это не понадобится. Всего лишь пять часов вечера – это совсем не позднее время для современной молодежи.
Я уже хотел положить трубку, надеясь, что диалог закончен, когда в ухе загремел бас:
– Дай телефон мне! Ничего не можешь решить самостоятельно, бестолковая курица!
Возникла секундная заминка и мужчина заговорил, обращаясь уже ко мне.
– Вы не понимаете? Моя дочь не вернулась от подруги, хотя уже давно должна быть дома. Она очень занятая девочка и ей не разрешается самостоятельно менять распорядок. – тон говорившего был надменный. Так обычно разговаривают богатые и влиятельные люди, заработавшие свои состояния нечестным путем и теперь решившие, что они – хозяева жизни, которым позволено все. Но в нотках его голоса все же сквозила тревога. – Телефон ее недоступен, а подруга сказала, что Паулина давно от нее ушла. Может эта маленькая дрянь врет… Вот и выведите ее на чистую воду! Говорил я своей жене, что такие знакомства до добра не доведут! Так нет же – Маша хорошая девушка, честная! Нищета она и есть нищета! Что от голытьбы ожидать?! Папаша – сварщик в какой-то шарашкиной конторе, а мать и того хуже – уборщица!
– Вам звонили насчет выкупа? – спросил я, пытаясь прервать словесный поток оскорблений в адрес несчастной Маши и ее семьи. Мне так и хотелось сказать, что некоторые сварщики более ценные специалисты, чем вот такие нувориши, заработавшие состояния, обманывая простых работяг, но поостерегся – кто знает, что на самом деле представляют из себя родители подруги.
– Нет! – рявкнул он в ответ. – Ни слова, ни послания, ни звонка!
– Ваша дочь употребляла спиртное или другие запрещенные вещества? В состоятельных семьях – это распространенное явление.
– Да вы что себе позволяете? – его голос осип от возмущения. – Мы порядочные люди!
– Может вы слишком давили на девушку, ограничивали ее в средствах? – проигнорировав его злобные излияния, задал я следующий вопрос.
– Тоже нет! – взревел мужчина, и я прямо мысленно увидел, как побагровело лицо неизвестного мне пока человека. – Вы знаете с кем говорите?
– Нет! – устало ответил я. – Но даже если вы окажетесь президентом, я все-равно ничего не смогу сделать пока не прошло трое суток.
– Я выезжаю к вам немедленно! – ярость так и рвалась наружу. – Устрою вам, борзым тунеядцам «варфоломеевскую ночь»! – и трубка запиликала короткими гудками.
Он отключился, даже не представившись, словно все вокруг обязаны были узнавать его по голосу. Я хотел было перенаправить зарвавшегося папашу дежурному, но что-то подсказало мне в последний момент, что не стоит рисковать, пока не узнаю, что это за тип.
Я аккуратно положил трубку на рычаг, медленно снял пальто и обреченно опустился на стул. «Опять пропало свидание с Верой. – подумал я. – И это уже третий раз за последние две недели. Если уж и суждено мне будет заняться поисками великовозрастной девицы – надо бы поскорее опросить всех свидетелей и фигурантов дела, иначе рискую провести на работе все новогодние праздники. И это бы ничего… но в выходные дни, когда вся страна считает своим долгом напиться в стельку и выйти на улицу, чтобы отыскать-таки приключения на свое энное место, найти кого бы-то ни было и разобраться в деталях – не представляется возможным. Все конторы закроются не меньше чем на две недели, люди устремятся в магазины, в клубы, в гости, и выудить в этом кошмаре хоть одного адекватно мыслящего человека, не смог бы и сам господь бог».
Я налил себе чая, достал уже успевшее засохнуть печенье, и в который раз посмотрел на часы. Я обещал жене заехать за ней в институт, где она работала вот уже второй месяц, в половине шестого и пройтись с ей по магазинам в поисках подарков для дочери и ее семьи.
Особенно мы переживали за внуков, которые назаказывали в письме деду Морозу, аккуратно выложенному на подоконник, невесть чего, и потом проверяли по утрам не забрал ли добрый дедушка их послание с пожеланиями. И вот настал день, когда письмо таинственным образом исчезло. Восторгу не было предела.
– Ура, Дед Мороз забрал письмо! – кричал Данька прыгая от восторга.
– А значит он теперь знает, что нам надо! – поддакивал ему Никитка, хлопая в ладоши.
Что им надо, Дашка – их мать и наша с Верой дочь, должна была сегодня сообщить вечером, а нам предстояло найти, купить и доставить заказанное.
– Лишь бы это было что-то доступное по цене. – сказал я сам себе. – И в поисках оного не пришлось бы нам обойти все магазины в округе. – беспокоился я. – Эти праздники – такая канитель! Но что не сделаешь для любимых чад?!
Вера наверняка уже оделась и ждет меня в назначенный час. А мне придется дождаться посетителя… да еще битый час потом уйдет на опрос пострадавшей стороны… и неизвестно еще сколько времени будет угроблено на составление портрета – в чем была одета, особые приметы, списка ее друзей-знакомых и предпочтений… потом звонки, наводки, проверки больниц и моргов… Если мне и удастся вырваться домой, то не ранее десяти-одиннадцати часов вечера.
– Будь она не ладна, эта работа! – в сердцах плюнул я. Затем немного успокоившись сел за стол, достал диктофон, анкеты, опросные листы, ручку и уселся ждать. Ожидание затягивалось.
– А что удивительного – на дорогах пробки. – пожал я плечами. – Судя по интонации и манере вести разговор, папаша Паулины не из простых смертных, а значит что живет он скорее всего в районе Статинки. Там обитает местная «богема», а это километров двадцать по центральной трассе. А с учетом предновогодних пробок – времени у меня предостаточно, чтобы созвониться с Верой и отменить встречу – я не мог представить чтобы она согласилась столько меня ждать. «Пора уже заканчивать с этими свиданиями. В конце концов мы уже не дети, чтобы бегать вечерами по улицам и слоняться по кафе. Как только представится возможность, сразу скажу ей, чтобы возвращалась домой. Так будет лучше для всех. В конце концов, прошло уже полгода как она уехала жить к сестре. Пора и честь знать. Мы поссорились из-за моей работы, из-за вечной занятости, из-за таких вот нахалов, проблемы которых нужно решать в любое время. И так вот уже тридцать лет. Неудивительно, что Вера не выдержала. Она точно дала мне понять – или я меняю род занятий, или остаюсь жить без нее. Я люблю свою жену, но и свою работу не могу бросить – это уже образ жизни, да что там – сама жизнь!»