1
– Может, все-таки, бросишь свой дурацкий круг! Ты привязана к нему как младенец к матери. Да окунись в открытое море без него!
– Элла, ты забыла, что я не умею плавать!
– А ты так и не научишься, если будешь окольцована, вернее, округована! Ты зайди в море и покачайся на волнах. Не бойся, волна будет тебя ласкать, и ты будешь плыть на поверхности.
– На поверхности знаешь, что плывет? Не хочу я так плавать.
– Просто ты подобна льву, который существует в зоопарке или цирке. Он давно уже утратил большую часть своих задатков и ждет, когда дрессировщик кинет ему кусок мяса.
– Задатки никогда не уничтожатся. Если он рожден царем зверей, то он и в клетке будет царем зверей.
– Нет, в клетке он будет клоуном зверей и зрителей. Хищники должны жить на воле, а не в неволе. Их родина – саванна или сафари, но ни в коем разе не клетка.
– Ну, я же не хищник!
– Ты не хищник, а человек, который может победить любую привычку и покорить любую вершину. Тебя никто не принуждает заняться серфингом или купаться в штормовом море. Ну, Лида, неужели ты до пенсии будешь кувыркаться с этим несчастным кругом! А вот пустишься в открытое плавание, может, познакомишься, с каким-нибудь акуленком.
2
– Элка, у тебя садистские наклонности. То льва ставишь в пример, то какого-то акуленка. Чтоб он меня слопал?
– Да у него живот заболит. Ну, чего ты так понимаешь все абсолютно буквально? Акуленок мужского пола. Господи, да в кого ты такая трусоватая?
– В маму с папой. И, немножко, в соседа. И никакая я не трусиха, а женщина с присущим инстинктом самосохранения.
После этих слов Лидия откинула круг и твердо пошла в море, словно молитву повторяя: «Я не трусиха. Не трусиха я».
И, возможно, слова сделали свое доброе дело. Ведь на волнах и вправду хорошо. Они тебя ласкают и качают, словно мамины руки. Возможно, волны чем-то и напоминают материнские руки. Ведь волна – она женского рода. Только вот иногда выходят из-под контроля и обладают разрушительной силой. Не надо об этом думать сегодня, когда море – само спокойствие и любезность.
И вдруг одна огромная волна накрыла Лиду с головой. Потом еще одна.
– Господи, да что это такое! – воскликнула женщина. Элла, помоги!
Лида оглянулась в сторону берега. Элла что-то ей кричала и делала руками какие-то жесты, но Лида ничего не слышала.
– Вот и все. Сейчас точно утону и пойду на корм какому-нибудь акуленку.
Женщина начала громко кричать.
– А кто же это кричит в море? В море надо плавать!
Перед Лидой словно вырос мужчина со шрамом над правой бровью.
– Я не умею плавать. Я тону!
– Вы не тоните, а паникуете! Обхватывайте меня за шею. Плавать она не умеет. Все умеют плавать – кто топориком на дно, а кто нет. А не умеешь плавать, барахтайся и учись!
– Да я всегда плавала с кругом, а моя умная подружка надоумила…
3
– Ба, да тут мелководье! Ну, знаешь, слезай-ка с моей шеи и топай своими ногами. Наверное, первый раз в жизни в море зашла. Ой!
Мужчина вдруг побледнел. Он начал резко оседать вниз и наполовину скрылся в новой волне.
– Что случилось? Мы же сейчас оба потонем.
– У меня ногу свело судорогой. Я присяду, а ты мне помассируй. Сейчас пройдет.
– Ну вот, пан спасатель. Мы квиты.
– Да, выловила я акуленка. Нечего сказать. И Лида уже хотела приступать к массажу.
– Как ты сказала? Откуда знаешь мою фамилию.
– Да не знаю я ни вашей фамилии, ни вас! И не знала бы дальше. Это моя подруга Элка, которая греет спинку на берегу мало того, что спровоцировала поход в открытое море, так еще и пообещала, что я выловлю там какого-нибудь акуленка. Но к вам это не имеет никакого отношения. Вы же не акуленок, а человек.
– Вот именно, что имею самое прямое отношение. Моя фамилия Акуленок. Зовут Борис Александрович. Спасибо, судорога отпустила. Плавать ты не умеешь, то есть, сильно паникуешь. А море не любит паникеров. И непонятно, кто кого выловил. Я ведь ринулся тебе на помощь.
– Но я тебе тоже ее оказывала! Судорогой свело ногу у тебя, а не у меня. Эх ты, пловец!
– Да, я пловец. Но в Афгане получил два проникающих ранения в ногу. Пуль уже нет, но следы от них остаются. Ну как, не страшно хоть стоять в морской воде?
Лида не заметила, что она стоит в море. Оно ей даже не по колено, насколько тут мелко. И вдруг ей захотелось еще раз туда, в волны. И не одной, а с ним.
– Я не трусиха. Не трусиха я, – громко сказала Лида.
4
– Ты не трусиха. Ты – паникерша. Может, снова рискнешь со мной? Дальше и глубже!
– Да. Только непривычно, что волн не было, и вдруг появляются.
– Море без волн – это не море, а озеро или пруд. Оно непредсказуемо, как и мы. Поплыли?
– Поплыли, мой акуленок!
Если уж заняться видом деятельности, то таким, каким еще не занимался никто. Чтобы быть вне конкуренции. Вы видели женщину в качестве Деда Мороза? Я тоже. А значит, вперед!
Я долго объясняла, что хочу быть не Снегурочкой, да какая из меня внучка зимнего владыки, если я – жгучая брюнетка?! Я хочу быть именно Дедом Морозом, хотя шутили, что я, скорее всего, Баба Мороз: ну не может женщина быть дедом. Баба так баба. Решили мне дать всего один адрес для проверки.
И вот я во всей экипировке звоню в квартиру. Там папа с ребенком. Так, по-новогоднему. Нарядная елка, накрытый стол, очень уютно. Или здесь была женщина, или просто праздничному папе она вообще не нужна, он все умеет делать сам.
– Знаю, что вы очень ждете Деда Мороза, начала я. Главное, уверенность. Хоть ласковый женский голос выдавал, что перед ними не Дед.
– Ой, а где Дед Мороз, – пискнула девочка. У меня для него тоже есть подарок и письмо.
– Я – Дед Мороз!
– Вы Дед Мороз? Интересно… С каких это пор женщины стали Санта Клаусами? Да вы совсем уже обнаглели, бабы! Везде сунетесь, куда вас не просят, вытесняете мужиков, к снова несмело командуете нами, как хотите. Самозванка вы, а не Дед Мороз. Вы посягаете на наше, святое. Никогда Деду Морозу не стать женщиной, – закончил свою тираду мужчина.
– А, может, вы Снегурочка? – снова несмело спросила девочка.
– Нет, солнышко, Снегурочка – это внучка Деда Мороза. И она одна никогда не приходит.
Я чувствовала, что становится не просто жарко, а очень жарко, словно меня обожгли огнем. Возьми, дружок, подарок. И помни, что я – Баба Мороз, жена Деда Мороза.
Я вышла из квартиры прямо и гордо, несмотря на то, что ничего не видела из-за пелены слез. И только на лестничной клетке дала волю слезам. Эх, почему же не высказала все этому папашке…
На что я посягнула? Да у наших мужиков ничего святого нет! Где вообще мужики? Да у пивнушек стоят да у телека валяются с бутылками пива. Вот и приходится нам, женщинам быть Бабами Морозами, а не нежными снегурочками. Я уже забыла, что нахожусь на улице и на чьей-то машине рисую узоры да ору во всю мочь. Баба Мороз ему не понравилась. Праздничный папашка! А кто же ему такой стол накрыл и шикарно украсил? Я краешком глаза узрела. А, может, это не его дочка, а племяша. Разве таким нужны дети? Да им никто, кроме себя любимого не нужен. Я сбросила «дедовы» рукавицы и начала набирать снег пригоршнями. Он таял в руках. А, как бы мне хотелось вот так растаять от любви и тепла. Невозможно. Вот тебе и Баба Мороз.
