5 дней до нового года…
Мы сидим у камина, уютно расположившись на полу в нашем загородном доме, и пьем вино.
Хотя наш ли это дом? Дом принадлежит Марку. Точнее, это его «загородное гнездышко», как он любит говорить. Но как давно я стала говорить это обобщающее слово «наш»?
Мы с Марком вместе уже три года, но только полгода назад решили жить вместе. И вдруг, неожиданно, все, что было до этого моим или его, превратилось в местоимение «наше».
Наша квартира. Наш дом. Мои друзья стали частью нашей истории, как и его. Любимые заведения, в которые мы раньше ходили поодиночке, стали нашими совместными и постоянными местами обитания.
– Изабель! – голос Марка вырвал меня из рассуждений.
Я перевела взгляд с бокала, который держала в руках, на Марка.
– Прости, ты что-то спросил? – спросила я немного растерянно, понимая, что потеряла суть разговора минут десять назад, погрузившись в свои размышления.
– Вновь витаешь в облаках? – улыбаясь, пошутил он.
– Немного, – ответила я и смущенно улыбнулась. Мне не хотелось, чтоб он принялся сейчас расспрашивать меня о том, в каких облаках я витала. – Так что ты спросил?
– Я спросил, какой подарок ты хочешь на новый год? – Марк повторил свой вопрос и, взяв меня за руку, перевернул ее ладонью вверх, поднес к губам и поцеловал.
– Даже не знаю, – растерянно пробормотала я. – Всё, что нужно, у меня уже есть.
– Ты каждый год так отвечаешь.
– А ты каждый год продолжаешь меня об этом спрашивать.
– Просто хочу знать, что подарить тебе? Знать, что ты хочешь? О чем мечтаешь?
На данный момент я хотела просто сидеть в этой ночной тишине, слушать треск поленьев в камине и чтоб он перестал задавать мне все эти бесчисленные вопросы.
– Я уверена, ты сможешь удивить меня своим подарком, – спокойно ответила я.
– Но все же… – Марк продолжал настаивать.
– Марк! Я не знаю! – немного раздраженно проговорила я. – Подари то, что считаешь нужным. К тому же, это всего лишь новый год и всего лишь подарок. В этом дне, как и в традиции обмениваться подарками, нет ничего особенного.
Сказав это, я высвободилась из объятий Марка и села ровно, поджав ноги к себе и сложив их лотосом.
– Это первый новый год, который мы отмечаем вместе. Вдвоем. Неужели для тебя в этом нет ничего особенного?
– В самом этом дне для меня действительно нет ничего особенного. Но то, что мы вместе – это для меня поистине важно.
– То есть тебе без разницы встречать новый год со мной, или одной, или с кем-то другим? – удивленно протянул он.
– Марк! Я не отмечаю новый год. Для меня это день как день. Ничем не отличающийся от других трехсот шестидесяти четырех дней в году.
– Но почему? Ты не любишь новый год? – продолжал он засыпать меня вопросами.
Я начинала злиться. И чувствовала, как во мне закипает раздражение. От его вопросов. От того, что он хотел особенный день, а для меня это не играло никакой роли. Этот день был для меня попросту неважен, – в принципе. И я злилась от того, что, продолжи он в том же духе докапываться до сути, мне придется не только отвечать на его бесчисленные вопросы. Но и рассказать полжизни. Как. Почему. Откуда. Из-за чего. Почему так, а не иначе. А я не была готова. Рассказывать. Отвечать. Я не хотела делиться тем, что давным-давно спрятала глубоко в чулане и повесила на его дверь амбарный замок. Ключ от которого выкинула. Лишь бы никогда не открывать ту самую чуланную дверь.
– Изабель! – мягко позвал меня Марк. В его голосе не было напряжения. Наоборот, от всего него исходила теплота, забота, любовь. Марк был идеальным мужчиной. Идеальным во всех смыслах. Идеальным сугубо для меня.
– Прости! – прошептала я и положила голову ему на плечо. – Я понимаю, что ты любишь этот праздник, как и большинство людей. Но я… я не люблю. Точнее, не то, что не люблю, просто не придаю ему особенного значения.
– Почему? – спросил он и провел рукой по моим волосам. Потом коснулся моей щеки и нежно погладил её.
– Потому что сказки бывают только в детских книжках с картинками. А в реальной жизни все совершенно с точностью до наоборот.
– Ты не права, моя дорогая.
– Возможно. Но в моей жизни именно так, – я вновь выпрямилась, поднимая голову с его плеча. – Пойду приму ванну, – произнесла я, вставая на ноги. И, чмокнув Марка в щеку, отправилась на второй этаж набирать ванну.
Через несколько минут погрузившись в теплую воду с мягкой пенкой, я блаженно выдохнула. В воздухе пахло жасминовой аромасвечой. Мой любимый запах.
«Какой подарок ты хочешь на новый год?» – всплыл у меня в голове вопрос Марка.
– Какой подарок ты хочешь на новый год? – произнесла я в приглушенную свечами пустоту ванной комнаты.
Впервые я его услышала в пять лет. И потом, на протяжении тринадцати лет, я слышала его каждый год. Я закрыла глаза и медленно погружалась в свои детские воспоминания.
Мне 5 лет.
Я сижу посреди зала на пушистом ковре и строю домик из кубиков. Вокруг царит новогодняя атмосфера и идут приготовления к празднику. Дом украшен пышными еловыми ветками, с которых свисают золотые звезды, ярко-красные колокольчики и серебристые снежинки. Каждая комната украшена особым образом. В своем индивидуальном стиле. Но по четким инструкциям моей мамы. Словно она старалась подчеркнуть особенность и уникальность каждого обитателя этого огромного особняка.
Моя детская комната пестрит изобилием розового цвета во всех его оттенках и полутонах.
Когда я наигралась на улице в снежки со своим старшим братом и радостная, раскрасневшаяся от морозного воздуха, в мокрых колготках и платье вбежала в свою комнату, то застыла на пороге в изумлении. Моя комната больше не была моей прежней комнатой. Всё её убранство походило на то, как будто в центре взорвался огромный розовый торт и забрызгал своим содержимым все стены. Окна. Мебель. Мой любимый уголок с разнообразными постройками из кубиков. И даже мою кровать это розовое буйство не обошло стороной. Единственным, что выделялось и не давало голове закружиться от изобилия розовых тонов, были зеленые еловые ветки и венки. Повсюду были развешены большие и маленькие елочные игрушки. Во всевозможных оттенках, от самого еле уловимо розового, как будто кто-то ненароком капнул в банку с белой краской несколько капель красного. В этом цвете были парящие феи, прикрепленные к люстре и потолку, кружившиеся в загадочном танце. На каждом окне, с правой и левой стороны от него, примостились по два ангела. И то ли они смотрели друг на друга, то ли охраняли вход оконного проема. От кого они могли охранять окно, мне было непонятно. Кто полезет в окно комнаты, расположенной на втором этаже, находившемся в пяти метрах от земли?
На входной двери в комнату висел огромный венок с большим колокольчиком посередине. Внешне выглядел он как настоящий. А на деле был сделан из пластика. Но, глядя на него, создавалось ощущение, что, если чуть сильнее хлопнуть дверью, он непременно издаст звук «Дзынь».
