«...когда Тьма начнет поглощать Свет, да родится Чистая душа, и да будет поражена Тьма ее чистотой, и да вернется равновесие и встанет все на круги своя...»
Книга Великого Пророчества, ч.7, гл.7, п.7.
Глава 1
Взмах широких крыльев. Шелест ветра в ночной тишине спящего города. И небо дышит отчаянием, осенью и дождем.
Он парил в воздухе, взирая с высоты на яркие огни, но не искусственное освещение это было. Яркими светящимися пятнами были души – души живых существ. Он видел каждую, он чувствовал их всех, и именно ради них он прибыл сюда – Падший Архангел, собиратель душ для топки ада.
И кого бы из грешников, которых отметил Дьявол, забрать сегодня первым?
Архангел мягко ступил на асфальт, и черные крылья с тихим шорохом сложились за его спиной. Каждое перо стало уменьшаться в размерах, переливаясь отблесками серебра в свете полной луны, пока не исчезли вовсе, прячась в его теле. И уже почти ничто не отличало его внешне от обычного человеческого мужчины со смуглой кожей и крепким торсом, лишь... глаза. В этих глазах отражались языки адского пламени, которые вспыхивали во тьме его сущности. В них можно было увидеть саму смерть, ведущую дорогой в Ад, и звенящую пустоту, с разрывами жара и боли, из которых сочился немой крик сплетенных голосов сотен отвергнутых душ.
Архангел осмотрелся, замечая, как воздух около него начал уплотняться и чернеть, поблескивая красно-оранжевыми искрами. И из этого сгустка выкатилось два небольших демона с коричневой кожей, длинными треугольными ушами, большими глазами и острыми зубами, маленькими рожками в три сантиметра и наконечником на конце хвоста.
– А ну отдай! – закричал один другому, усердно перетягивая на себя черную ткань плаща. – Сейчас моя очередь.
Архангел спокойно наблюдал за привычной сценой, которую устроили его ближайшие прислужники.
– Нет моя! – закричал второй, изо всех сил упираясь когтистыми лапами в асфальт, да натягивая на себя ткань тонкими и кривыми пальцами.
Ни Буч, ни Чип не уступали, продолжая тянуть плащ с обеих сторон и скалиться, сверкая черными глазами. Чип закряхтел, ослабляя хватку и, набрасываясь на Буча, укусил за руку. В этот момент из уплотнения выскочили еще двое таких же отродий, Бабл и Флип, толкая друг друга с высунутыми языками и довольными мордами. Приземлившись точно на первых, они с удовольствием и без разбора влились в общую суетливую, рычащую и грызущуюся кучу, которая покатилась по асфальту, заматываясь в ткань, так что можно было разглядеть только мелькающие конечности.
Рэмиэль молча подошел к ним и протянул руку. Куча мгновенно замерла, и пять круглых глаз, которые смогли выглянуть из-под ткани, уставились на него. Буч держал в зубах чью-то ногу, Бабл жевал ткань, а остальные двое так крепко обнимали друг друга, что прижимались даже пухлыми щеками.
Черти...
Рэмиэль пошевелил пальцами на манер – «поторапливайтесь», и четверка встрепенулась, размоталась и разбежалась по сторонам. Они быстро растянули плащ, встряхнули его, плюнули на грязь, растерли лапами, и выстроились в вертикальную пирамиду. Оказавшись сверху, Флип невинно улыбнулся во все свои длинные, кривые зубы, и расправил плащ, предлагая ему просунуть руки в положенное им место.
– Прости, хозяин...
– Да, прости нас... – отозвался снизу Бабл.
Но Флип пнул его ногой и наступил на глаз:
– Да заткнись ты, обмолтыш, сейчас я разговариваю.
– Эй, вы там, наверху! – крикнул Чип, стоящий на асфальте, и заставляя покачнуться всю акробатическую фигуру, – давайте быстрее, я не собираюсь вас держать до Второго Пришествия.
Буч захрюкал от смеха, раскачивая всех еще сильнее. И прежде чем четверка с криками повалилась вниз, Рэмиэль подхватил у Флипа плащ и сразу одел, заворачиваясь в него одним легким движением. А набросив капюшон, он пошел по улице, прекрасно зная, что эти демонята непременно поплетутся за ним, по пути продолжая кривляться. Но ему ли жаловаться. Рэмиэлю было все равно, что они делали и как, лишь бы исполняли его приказы. Хотя, возможно, и не нужно было их брать с собой к людям так часто, потому что эти черти многое от них переняли и взяли манеру подражать.
Лос-Анджелес... Давно он здесь не был. Рэмиэль любил землю, и любил людей, так, как любит кролика повар, перебирая в памяти все рецепты приготовления его тушки. Ему нравилось наблюдать за противостоянием двух начал в живом существе, и за тем, как они поддаются искушениям.
О, он прекрасно знал, что такое искушение. Ведь когда-то он был другим... когда-то, давным-давно у него были другие крылья, с белыми перьями. И он парил под самым сводом Небес, и совсем другие чувства заполняли его. Вернее, когда-то у него были чувства, но Ад почти все в нем выжег, оставив внутри нетлеющий пепел, который разъедал и терзал, не позволяя забыть о своем грехопадении.
Рэмиэль неспешно шагал по улице к очередному грешнику, продавшему Дьяволу душу. Такие души уже не светились, как остальные. Они тускло пульсировали, покрываясь черными пятнами. И задачей Рэмиэля было забрать ее и отправить в Ад. В последнее время это приходилось делать слишком часто, почти бесконечно, потому что Дьявол решил действовать. В Аду стало жарко, как заметил однажды Чип. Высшие демоны посчитали, что человек больше недостоин прощения за бОльшую часть своих грехов. Равновесие медленно нарушалось, и это будет продолжаться, пока Рэмиэль пополняет Царство Тьмы. Чем больше у них душ, тем сильнее Тьма и мощнее ее армия. Назревала решающая битва, и две стороны замерли, будто в предвкушении, прислушиваясь друг к другу. Затишье перед бурей. За все его существование такого еще никогда не было. И Рэмиэль был уверен – грядут перемены.
Но усомниться Князю Тьмы в своей победе мешало Великое Пророчество о Чистой душе. Только она могла все изменить и вернуть равновесие. И эта душа уже появилась на свет и была спрятана в теле человеческого существа. Но вот проблема – ни в Аду, ни в Раю не знали, в чьем именно теле она сокрыта. И с тех пор, как Небеса коснулись дланью своей этого существа, обе стороны принялись искать ее. Только как найти душу, которая не желает, чтобы ее находили, которая не привлекает к себе внимание и сливается с другими, не достойная Рая, но и не заслужившая Ада? Она нейтральна, как большинство душ. Ее не видно, ее не слышно, и будто не существует вовсе. Но каждый Демон и каждый Ангел чувствовал ее незримое присутствие. И все опасались того, что может сотворить эта душа, достанься она не им.
Рэмиэль не сбавлял темп твердых шагов, двигаясь почти незримо для людей. Не каждому было дано его лицезреть, а непрошенные и прозорливые взгляды он свободно от себя отводил. Никто из ночных прохожих его не видел и просто не смотрел в его сторону, как и в сторону демонов, смеющихся, кряхтящих и спорящих за его спиной. Рэмиэль заметил, что пока они шли, Флип успел заглянуть под юбку молодой женщине, напугав ту до истерики. Буч поставил подножку прохожему, долго смеясь над тем, как тот сел в лужу. Чип проверил сумку одной женщины и теперь доедал ее губную помаду. А Бабл взобрался ему на плечо и глазел по сторонам, нашептывая свои грешные замечания.
