Пролог
Мелодичную трель ночных птиц, скрытых от посторонних глаз мерцающей звездной мглой, нарушил тяжёлый протяжный вздох, принадлежавший не кому иному, как последнему представителю величественного демонического рода – князю Дайрану Эйвинд.
Безлунная ночь окутала молодого правителя легким шлейфом нежных цветочных ароматов, как будто нарочно отвлекая его от тягостных мыслей и бесконечно долгих совещаний. Стоя здесь, на узкой террасе, вдали от всей придворной суеты и княжеских обязательств, Дайран мог наконец-то перестать быть сильным и непоколебимым правителем.
Устало оперевшись на изящную каменную балюстраду, демон бездумно вглядывался в чернильную пустоту, поглотившую его земли. То тут, то там виднелись далекие огоньки магических уличных фонарей, небрежно разбросанных до самой линии горизонта. Пальцы Дайрана крепче сжали резное ограждение, при мысли о том, что всего через несколько часов ему снова придётся присутствовать на военном совете, но саднящая боль в правом мизинце быстро направила его мысли в другое русло.
Отняв руки от балюстрады, повелитель демонов, осторожно поправил на пальце кольцо, оцарапавшее кожу. Тонкий золотой обод и огненно-красный диамант – это всё, что осталось в память о матери – Амаи Эйвинд. Всего одно кольцо… и целая княжеская провинция в придачу. Дайрану даже не нужно было закрывать глаза, чтобы воскресить в памяти неровные линии границы, вычерченной на карте Лоридиана алой линией.
Вверенная ему предками территория раскинулась на юге королевства, гранича с Мёртвыми землями на западе и с Пустынной провинцией на востоке. И если выжженная земля Метаморфов с запада не представляла собой ничего опасного, то поведение восточных соседей уже некоторое время вызывало у молодого князя серьёзные опасения. Ходили слухи, что именно владыка северных Снежных земель сеял смуту среди троллей, желая постепенно захватить в единовластное правление всё объединенное королевство.
Но помимо всего этого Дайрана волновала ещё и эта треклятая угроза очередного необъяснимого демонического исчезновения. Никто не знал, когда это может произойти, но каждый боялся стать следующим. Для храбрых и гордых огненных демонов постыдный плен, был страшнее самой жестокой и болезненной смерти. И пусть все похищенные, рано или поздно, возвращались домой, но такой участи нельзя было пожелать и врагу.
Бывшие пленники, которыми оказывались только мужчины, мало что могли поведать о времени, проведённом в неволе. Они все как один рассказывали о коварных ведьмах, которые сначала лишали их воли, а потом бесцельно подвергали изощрённым издевательствам без видимых на то причин. Они не задавали вопросов, желая услышать ответ, и не требовали выкуп, в надежде озолотиться звонкими монетами. Ведьмы как будто бы играли с ними, а наигравшись, возвращали их домой, на то же самое место, откуда похитили…
От чувства собственного бессилия хотелось кричать. Он уже испробовал десятки способов выследить похитительниц, но они каждый раз ускользали от него. Не удавалось найти никаких зацепок, ни единого намёка на то, где искать злобных узурпаторш. И если в ближайшее время ему не удастся напасть на след ведьменского ковена, то избежать паники среди подданных уже не получится.
Если бы только отец был всё ещё жив, он никогда не допустил бы такого! Сейчас же обязанность защищать свой народ лежала на нём. Как единовластный правитель Южной провинции объединённого королевства Лоридиан, последний наследник рода и один из сильнейших огненных магов, он – Дайран Орн Хальд Эйвинд, обязан был, во что бы то ни стало, спасти свой народ и свои земли.
«… Он не был нежным. Оголенная животная страсть отчаянно сквозила в каждом его порывистом движении. Мужчина властно сжал соблазнительно-обнажённые полушария груди, заставляя герцогиню выгибаться от наслаждения и удовольствия. Громкий чувственный стон сорвался с припухших от поцелуев губ, когда его возбужденное естество коснулось трепетных лепестков её лона. О, она так долго мечтала об этом…»
Я перестала стучать пальцами по старенькой компьютерной клавиатуре и, быстро перечитав написанный только что абзац, задумчиво закусила губу, раздумывая над тем, стоит ли уточнять, о чём именно мечтала главная героиня, или просто ограничиться многоточием, чтобы не перегружать текст пикантными сценами? Думай Даша, думай! Ты не можешь разочаровать своих читательниц! Ну а с другой стороны, зачем еще нужен эпилог, если не для счастливых и пылких сцен!
Придя к шаткому соглашению с самой собой, я снова потянулась к клавишам, но тут в голове неожиданно родился образ ещё одной книжной сцены, никак не относящийся к этому роману. Порывисто схватив лежащую рядом ручку, торопливо открыла тетрадку и, пролистав почти в самый конец, принялась быстро записывать идею для новой истории. Теперь полумрак обычной с виду однушки заполняло только мерное гудение компьютера, в котором различалось едва слышное поскрипывание шариковой ручки.
У меня часто так случалось, что работая над одним романом, я уже знала, о чём буду писать следующий, но чаще всего многочисленным идеям, родившимся в моей фантазии, приходилось ещё и дожидаться своей очереди быть воплощенными в жизнь.
Записав всё, что нашёптывала мне эфемерная муза, я отложила ручку в сторону, но тетрадь закрывать не спешила, мало ли что ещё придёт на ум. Поглубже вздохнув, я придвинула клавиатуру чуть ближе к себе и забегала пальцами по выпуклым серым кнопкам, торопясь закончить начатую несколько минут назад мысль…
«… Желая увидеть отражение своей страсти в его бездонных глазах, Марианна распахнула веки и встретилась с тёмно-порочным взглядом… демона. Она вновь застонала, подаваясь вперёд, отвечая взаимностью на каждое движение его бедер. Демон… обольстительный искуситель, завладевший её душой и телом. Сейчас он победно возвышался над ней, даря неземное удовольствие, которое ни один обычный мужчина, не в силах был бы подарить молодой женщине.»
Только поставив точку, я поняла, что так и не выдохнула. Вот что значит увлечься любимым делом. По коже пробежали довольные мурашки, последние несколько предложений вышли очень чувственными. Чем ближе роман подходил к логическому завершению, тем сильнее чувствовалось напряжение и ответственность. Не хотелось бы испортить общее впечатление от книги плохо написанной последней главой.
Давая себе небольшую передышку, я снова посмотрела на толстенный талмуд, весь исписанный идеями и заготовками к романам. Многие из них уже нашли воплощение в бумаге и теперь радовали тысячи женщин своим незамысловатым сюжетом и кипящими страстями.
Взгляд сам собой метнулся к книжной полке, висевшей как раз над рабочим столом. Там, словно выставленные на показ трофеи, жались друг к другу романы в мягких обложках, пестрившие томными красавицами и полуобнажёнными горцами, герцогами, пиратами… демонами до поры до времени притворявшимися обычными людьми. Всего сорок четыре рукописи, принятые и отпечатанные издательством.
