Пролог
Монток, штат Нью-Йорк, 1938 год
Конечно, странно, что именно этим летом все пытались куда-то улететь. Говард Хьюз[1] совершил кругосветное путешествие за девяносто один час, роскошный «Янки Клипер»[2] начал подниматься с воды в воздух, Дуглас «Неправильный путь» Корриган[3] полетел из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, а приземлился в Ирландии.
Именно тем летом в журнале Action Comics впервые вышла история супермена, стал популярен растворимый кофе. Это было последнее лето перед самой ужасной войной.
Первые летние месяцы все говорили только о перелетах. Позже все удивятся: как можно было провести все лето, уставившись в небо, и при этом не заметить урагана, разрушившего Восточное побережье Америки, восточную оконечность Лонг-Айленда и Монток, который стал одиноким островом посередине океана, оторванным от всего остального мира?
Ураган обрушился на город в сентябре, когда от лета почти ничего не осталось. Никто на Лонг-Айленде не знал, что ураган начнется днем. Что военным придется восстанавливать территорию, которая когда-то соединяла Монток с остальной частью Лонг-Айленда. Что понадобится две недели, прежде чем вода в Напиге[4] пойдет на убыль и машины экстренных служб смогут проехать. Что жители Монтока потеряют практически все и мало кому удастся избежать этой участи. Семь домов рядом с Монток-пойнт стояли так близко к скалам, что ни ветер, ни дождь, ни вода не смогли сдвинуть их с места. В семи одинаковых домах, построенных одной фирмой в 1879 году, каждое лето жили одни и те же семь манхэттенских семей. Стальные ворота и крепкий фундамент домов остались нетронутыми. Дома-трофеи с каминами, деревянными дверями и окнами с витражами вздымались на вершине крайней точки земли.
Дом на дальнем восточном мысе назывался Хантингтон-Холл – Хант-Холл для тех, кто в нем побывал. Только в нем из всех семи домов в конце сентября оставались жить люди. Жил в нем и Чемп Натаниэль Хантингтон. Тридцатитрехлетний Чемп, очень красивый и высокий мужчина, был единственным сыном Брэдли Хантингтона и считался самым успешным медиамагнатом в Северной Америке.
Когда начался ураган, Чемп Хантингтон занимался сексом.
Горел свет. Шторы были плотно задернуты. Чемп занимался отвратительным послеполуденным сексом. Анна стояла на коленях спиной к нему, а он держал ее сзади за шею. Все лето они провели здесь, занимаясь однообразным сексом. Чемп и Анна пытались спасти свой брак. Или пытались разрушить.
Снаружи все затопило, в зловещей темноте бушевал шторм. Но затуманенное сознание ничего не воспринимало. Чемп знал, что идет дождь. Слышал, как капли барабанят по крыше. Слышал завывания ветра.
Но они в Монтоке. Сентябрь. Ничего неожиданного и ужасного в сказанном нет. Ужасным можно назвать другое. Первый год их брака. Все пошло не так. Темные волосы Анны в раковине. Встречи, на которых он на самом деле не был. Чемп придвинулся и коснулся губами уха жены.
– Не надо, – сказала Анна. Она была сосредоточена и замкнута. – Прекрати.
После секса они легли: Анна на кровать, а Чемп на пол. Нога Анны касалась плеча мужа.
Им было знакомо это прикосновение. Чемп уже потянулся, чтобы коснуться ее пяток. Но понял, что ее лишь разозлит попытка нежности. Анне казалось, что он поменяется или захочет ради нее измениться.
Чемп приподнялся и посмотрел в окно. Может, из-за того, что он еще находился словно в тумане, ему показалось, будто в окно врезается поезд. И только тогда Чемп различил шум – ужасный пронзительный и неуправляемый свист. Позже он скажет, что в тот момент изменилась вся его жизнь.
Чемп, голый, подошел к окну в спальне и с усилием схватился за оконную раму, чтобы подтянуться. Он не видел ни пляжа, ни океана. Вначале вообще ничего не было видно. Анна, завернутая в простыню, подошла к нему сзади. Они стояли вдвоем и наблюдали за ветром, который проносился за окном, словно поезд.
Анна и Чемп так напряженно наблюдали за происходящим, что не говорили друг другу ни слова – ни о скорости ветра, ни о сломанных деревьях, ни о том, что, возможно, происходит в центре города.
Они бы не стояли у окна, если бы стали об этом думать. Они бы испугались, что окно разобьется вдребезги. Чемп и Анна стояли у окна все время, пока шторм утихал, набирал новую силу и, наконец, навсегда затих. Зеленовато-желтое небо стало фиолетовым, а затем черным, и начало подниматься зловещее солнце (или луна?). Все-таки солнце, не луна. Солнце ночью.
– Который час? – спросила Анна.
Чемп не ответил.
– Что теперь делать? – поинтересовалась она.
Чемп уже собрался. Оделся, зашнуровал рабочие ботинки и вышел наружу. Он пересек свой участок и спустился по скользким утесам и скалам с поломанными деревьями к затопленному участку Напига и дальше к Мэйн-стрит. Три с половиной мили. До центра разрушенной деревни.
Домики завалены машинами и рыбацкими лодками. Телефонные кабели оборваны, крыши снесло. Столбы, затопленные шкафы и части кроватей повалены на улице. Вода текла отовсюду, отчего по улицам было трудно ходить – непонятно, откуда начинался поток. Если бы жители Монтока знали, они бы смогли его остановить.
Чемп закатал штанину и добрел до Мейнор[5], где люди организовали убежище и пытались утешить друг друга. Вместе с другими мужчинами он принялся разгребать завалы, двигать машины, выносить намокшие деревянные рамы, сушить одеяла и убирать груды разбитого стекла.
Как это можно объяснить? Чемп не понимал возникших у него чувств, так как раньше ничего подобного не испытывал. Появилась какая-то новая преданность или скорее обязательства перед собственным домом, перед страдающим городом, перед окружающим.
Может, поэтому после работы он пошел не домой, а к порту, где разговаривал с рыбаками, у которых ничего не осталось, сидел с ними на контейнерах и просто слушал, рассматривал свои порезанные руки и наблюдал за тем, как поднимается белая, свирепая и удивительно уверенная в себе луна.
Чемп изучал звезды на севере и востоке, пытаясь определить местоположение дома. Сначала Монток-пойнт, затем утес и скалы, а потом и дом. Его дом. Хантингтон-Холл. Высокий, независимый.
Найти дорогу домой в темноте оказалось не так-то просто. Поэтому Чемп пошел по побежденной береговой линии и наконец добрался до деревянных ступенек в скалах, ведших к дому, где почти все осталось нетронутым. Где Анна ждала его с приготовленными сэндвичами с помидорами, где на полу в гостиной были разложены темные одеяла и расставлены свечи.
