– Ох, Айфон! Как же хорошо-то! Хоть и Преображение сегодня, а у меня на душе – Пасха! Так и хочется сказать кому-нибудь: «Христос воскрес!» Тебе скажу, да разве ты мне ответишь: «Воистину воскрес»?
Давид сидел на пенечке и теребил за уши своего верного пса. Вокруг паслись овцы, августовское солнце жарко припекало, и аромат полевых трав приводил юношу в чувственный восторг.
– Куда тебе! – продолжал юноша, – В нашем двадцать первом веке попробуй такое скажи! Не каждый даже и знает, что отвечать нужно! А так, чтобы с верой тебе ответили, чтобы ты сам почувствовал, что отвечающий тебе истинно верует и восхищение твое внутреннее с тобой полностью разделяет – редкость теперь великая!
Пес не сводил глаз со своего друга, слушая, будто сопереживая каждому слову. Айфон хоть и был «дворянского» происхождения, но давно уже доказал свою смекалку в пастушьем деле, и преданностью своей заслужил уважение многих. Давид погладил своего пса по голове и снова заговорил:
– Не поймешь ты меня, дружище, но год назад, ровно год, так же – в Преображение, у меня в сердце Христос воскрес, оттого и Пасха у меня сегодня, у меня – второй День Рождения!
Он поднял лежащую рядом гитару и сказал радостно и счастливо:
– А давай, Айфонушка, праздновать будем! Сегодня такой день, что душа сама из сердца Богу поет! Природа поет! Цветы поют ароматами! Все наше село Хлебное Богу славу возносит!
Давид несколько раз перебрал струны, немного поправил натяжку одной из них, и запел звонко, бодро и сильно:
Господь – пастырь мой!
Я нуждаться не буду
Он мой вечный покой,
И меня не забудет!
Он меня защитит!
И меня Он направит!
Всех врагов победит,
И меня не оставит!
Я иду в Божий дом
И не страшны мне тени,
Потому что с Христом
Не боюсь осужденья!
Не успел он закончить куплет, как сзади послышались аплодисменты и радостные возгласы. Давид оглянулся и с улыбкой воскликнул:
– Сестренки! А вы тут что делаете?
К нему тут же, звонко хохоча, подбежали две девочки – десяти и двенадцати лет. Они были одеты в нарядные легкие платьица, которые раздувались от быстрого бега, словно маленькие паруса.
– Давидка! Давидка! – закричала младшенькая Авигея, – Ты песню новую сочинил?
– Ну… – застеснялся молодой человек, – Это я так… из души взял, сама сочинилась как-то…
– Ух, ты! – воскликнула старшая сестра, – Вот бы мне так!
– Сможешь, Сарра! Просто нужно тренироваться, и со временем все получится!
– Эх, братец! Это у тебя тут с овцами каникулы, как каникулы! А у меня с курами, да с гусями… только песни сочинять осталось…
– Ой! Что же это мы! Совсем забыли! – спохватилась вдруг Авигея, – Нас же за тобой послали!
– За мной? – искренне удивился Давид, – Видно что-то серьезное стряслось?
– Ага! К нам дядя Самуил в гости свалился!
– Это который в Америке живет что ли?
– Ну да!
– Ничего себе! Вот так сюрприз! А я-то ему зачем?!
– Мы не знаем!
– Он только папу попросил всех сыновей ему показать…
– Дядя их всех «осмотрел» внимательно так и спросил только: «Есть еще?»
– Смешно! – улыбнулся Давид, – Будто покупатель какой-то…
Девочки засмеялись.
– И, правда, похоже было! Ходит такой, смотрит важно, будто очередной самолет себе выбирает!
– А что, Давидка, может нам тебя ему и правда продать? – хитро прищурившись засмеялась Сарра, – У него денег не мерено, небось не поскупится?
Все дружно засмеялись. Они знали, что дядя, хоть и страшно богатый, но при этом еще и очень верующий человек, который людей не покупает.
– Что ж, Айфон! – встав, обратился юноша к своему четвероногому другу, – Вставай давай! Пошли дяденьке американскому продаваться!
– Не забудь ему свои зубы показать! – крикнули ему девочки вдогонку, – Они у тебя самые ровные и белые из всех Деевых!
Девочки снова засмеялись и помахали брату на прощание.
По дороге домой Давид вспоминал все, что ему было известно о далеком родственнике, которого в их семье называли дядя Самуил. В середине девяностых годов прошлого века он эмигрировал в США к своей родне и основал там компанию «Царская Корона», которая теперь имела филиалы в нескольких странах мира. Юноше очень интересно было, зачем же на самом деле приехал в Хлебное этот человек, ведь прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как этот человек покинул Россию.
Проходя мимо семейной пасеки, Давид увидел братьев и помахал им рукой, но они ему не ответили, – все семеро повернулись к нему спиной, делая вид, что заняты чем-то важным. Это было очень необычно. Давид даже остановился, и хотел было к ним подойти, но старший брат остановил его, крикнув:
– Иди, иди! Ждут тебя!
Юноша, пожав плечами, зашагал дальше.
– Эх, Айфон! Как жаль, что не у всех Христос воскрес! Живут люди, мучаются сами и других мучают… А так ведь просто: покайся, веруй и будь счастлив навечно!
Пес, услышав свое имя, завилял хвостом и довольно улыбнулся, – ему нравилось, когда хозяин обращался к нему, как к равному. Вдруг, он остановился и тихо зарычал.
– Чего ты? – удивился Давид и посмотрел в ту сторону, куда глядел его лохматый друг.
– Ого! – присвистнул юноша, и было от чего!
Рядом с их домом стоял огромный черный джип, а рядом с ним не менее огромные и все в черном – охранники. Оба мужчины сразу показались Давиду профессионалами: темные очки, бритые головы, жевательные резинки и прозрачные проводочки за ушами.
– Добрый день! – осторожно поздоровался он с ними, не зная, чего и ждать.
– Хай! – ответил один из них, не понятно только было – на русском с английским акцентом или наоборот.
Давид бочком протиснулся между ними во входную дверь, а Айфон остался на улице, послушный отданной ему команде: «Сидеть». Он недоверчиво поглядывал на чужаков, но нарушать приказ хозяина не мог ни под каким предлогом, такой уж у него был нрав.
