Оглянись вокруг. Думаешь супер-герои выглядят как Бэтмен, Человек-Паук или Женщина-кошка? Совсем нет. Возьми старый альбом и внимательно присмотрись к родным лицам.
На меня с пожелтевших фотографий глядят: молодцеватый дед в кепке набекрень и красавица бабушка, строго сдвинувшая брови. Мама – забавная и потешная девчонка. Папа – бравый моряк. Просто герои. Без плащей и сверхспособностей. Просто всегда рядом. Свои, родные.
Вот об этом и будет речь. О семье. Об упорстве и трудолюбии. Смене эпох, через призму слез и смеха. Калейдоскопом мелькают лица, меняется антураж, остается человек.
Один на один со своими достоинствами и недостатками, со своими мечтами и неудачами. И именно от человека зависит, как ему жить. Об этом и пойдет речь.
Мои главные герои дед: Мальцев Дмитрий Герасимович и Сентякова Клавдия Александровна.
Деды. Прошли войну, тяготы, горести. «Живы будем – не помрём!» – как наяву я слышу их голоса. Папа и мама пережили лихие 90-е и подняли нас четверых на ноги.
Скажешь, было просто? Нет! Это коснулось каждого. Вот они, супер-герои, только руку протяни.. в каждой семье.
Обними их сердцем и скажи благодарю, хотя бы за то, что ты есть.
Пролог
Май окутывал своим очарованием. Одуряющий запах сирени кружил голову. Клейкие листочки только развернули свои нежно-зеленые флажки.
Детвора носилась в броуновском движении. Звонкие голоса мелодичной нотой вливались в весеннюю симфонию жизни. Старушки – божьи одуванчики заняли свои насесты и обсуждали насущные дела.
Вся эта пасторальная благодать разбивалась об одну-единственную мысль: «Дед, как же так? Ты не можешь». Бреду сквозь пелену, с трудом передвигая ноги, ставшие вдруг непослушными. Цепляюсь за мужа, как за спасательный круг.
Дед зовет, – сказала мне бабушка по телефону, – приходи быстрее.
– Попрощаться? – крутится предательская мысль. В горле ком, глаза сухие. Надо держать себя в руках, не реветь.
Предательски сокращается желудок. Токсикоз дает «прикурить».
Шаг, ещё шаг. Знакомая дверь не запрета, заходим. Запах лекарств и осязаемой грусти встречают в коридоре.
Странно устроен человек, вроде всё осознаешь, но верить в очевидное отказываешься.
– Дед, привет! Ты чего удумал болеть? – сглатываю накатившую волну слёз.
Дед лежит. Высохший, впервые на моей памяти с щетиной. Улыбается.
– Да, так получилось, Нинуха. Врачи говорят анализы у тебя, Дмитрий Герасимович, интересные. Ещё и бабка ругается… я позавчера на дачу ушёл, принял две капсулы, конечно, – тихо смеётся. От лекарств всё равно толку никакого.
Сдерживаю слезы, плакать нельзя. Дед расстроится.
– Ничего, не расстраивайся. Живите дружно, уважайте друг друга, – говорит дед.
Молчим. Слова бессмысленны.
Время в комнате застыло, как в стоп-кадре. Назойливое тиканье часов отсчитывает секунды. Неотвратимость. Глухая, беспросветная. И ничем не помочь, и никак не остановить. Бабушка кивает нам, – идите домой.
Голос деда останавливает: «Жаль внука не увижу». – Да, дед, жаль, – соглашаюсь с ним молча.
Выхожу из комнаты, задыхаюсь. Ощущение, что ещё чуть-чуть и ты разлечусь от горя на мелкие кусочки и никогда себя не соберу. Ноги с головой начинают жить собственной жизнью.
Через полчаса деда не стало. Он ушел первый из старшего поколения. Хранитель традиций, собеседник, каких мало. В тот день, пришло понимание, что никто не вечен и любить нужно живых.
Дед, спасибо тебе за всё. За любознательность, за мудрость, за бесшабашность, за Победу. Соберу кусочки памяти, сохраню их бережно для себя, для детей и внуков.
Расскажу как бегал ты, дед, босоногим мальцом, а в шестнадцать лет ушел на фронт. Не забуду про бабулю и про остальных тоже обязательно вспомню.
Глава 1 Дед.
Я лежу на ковре с книгой. Что может быть лучше? Другие миры, приключения, погони, схватки. Пространство изменяет свои границы, запросто можно путешествовать во времени.
На стене висят портреты: бородатый прадед и прабабка. Болтаю ногами и проглатываю страницу за страницей.
– Ба, а кто это? – спрашиваю беспечно. – Это твой прадед Мальцев Герасим Степанович и прабабушка Алёна, – терпеливо объясняет бабушка в десятый раз. Родители твоего деда.
Ноябрь 1926 год. Алтайский край село Гуниха. Низкое, свинцовое небо давит на крыши изб. Морозный воздух пахнет снегом. Зябко.
В избе пасечника хозяин, две соседки и притихшие ребятишки за шторкой на полатях. Хозяин дома Герасим степенно оглаживает свою окладистую бороду. Волнуется, но вида не подает. Время кружит своими потаенными тропами, растягивая мгновения в вечность. Наконец, распахивается дверь и тетка Анисья выдыхает: «Гарасим, сын!».
Прадед довольно крякает, повторяет: «Сын! Последыш!». И, правда, дед родился шестым, последним ребёнком.
Маленький, щуплый, беспокойный. Задира и забияка, он с детства отстаивал свое я. И называли его не Митька, а Дмитрий Герасимович.
Едва деду минуло пять лет, кончилось детство. Родители ушли один, за другим, и дед остался сиротой. Сироту приютила тетка Татьяна. Старшие дети выросли и уехали, а младших разобрала родня. Время было непростое, голодное, смутное, страшное. Хлебозаготовки, бившие тяжёлым кнутом судьбы по хозяйствам. Коллективизация. Раскулачивание.
Дед вспоминал: «Эх, помню бегал пацаненком, были мы вечно голодные. Грибы, ягоды спасали..зимой приходилось совсем туго». Щедрая природа Алтайского края кормила своих обездоленных детей.
– Деда, а расскажи, про своё детство? – как-то спросила я.
– Какое там детство, – отмахнулся дед, – все работали. Отучиться я успел всего два класса. – Вам теперь хорошо, учись – не хочу!
Дед всегда был любопытен. Учился всю жизнь. Живой, пытливый ум не давал рукам покоя.
– Дед, а дальше? – Дальше пришла война. Всех годных мужиков мобилизовали, в деревне остались бабы, да ребятишки. Тыл прикрывать. А я сбежал, приписал себе два года и пошёл на фронт. Да, кто там тогда смотрел или проверял. Две руки, две ноги, иди.
– Попал я на Тихоокеанский флот, юнгой. – Дед, воевать приходилось? Какая она война? Подвиги совершал? – мучила я вопросами деда.
– Война страшная, – отвечал он. – Грязь, кровь, – вздыхал и закуривал, задумчиво глядя в потолок. – Воевать приходилось, – нехотя говорил он. Когда фрицев разбили, япошкам хвоста накрутили. Подвигов? – Нет, не совершал, не успел, – скромничал дед.
Но, каждый год 9 мая, в любую погоду шел на парад в парадном пиджаке, увешанном наградами.
Вот и всё, что мне удалось узнать у деда. Говорил он о войне неохотно, как и все ветераны. Повторял одно: «Не дай Бог, вам это испытать! Живите мирно!».
До 1947 года дед продолжал служить на Тихоокеанском флоте, потом демобилизовался и подался на поиски родственников. Сначала нашёл сестру Грушу, а потом обосновался в Прокопьевске. Там, в госпитале познакомился с красавицей Клавой. Строгая и неприступная, статная медсестричка стала моей бабушкой.
