Она родилась и выросла в небольшой деревеньке, расположенной в английской провинции. Её отец был священником, а мать – учительницей в небольшой приходской школе. Девочка появилась на свет в конце октября, в День всех Святых. Рыжеволосая и зеленоглазая, она получила имя Ванда, в честь своей прабабки, на всю паству, славившуюся красотой и якобы обладавшую какими-то сверхъестественными способностями.
Девочка не была послушным и тихим ребёнком. С самого детства она обожала лошадей и превосходно ездила верхом. В будущем же она должна была стать самой красивой девушкой во всём приходе, и это очень огорчало родителей, ведь в день её совершеннолетия она должна была поступить в услужение в монастырь Святого Патрика и провести там остаток своих дней, лишенная любого развлечения и даже надежды на брак. Конечно же, матери нелегко было решиться на такую незавидную судьбу для юной красавицы, но у неё не оставалось выбора.
Прабабка Ванды слыла ведьмой и, умирая, завещала, что правнучка будет названа её именем и в день своего совершеннолетия унаследует всю её силу. Предсказание усопшей старухи начало сбываться сразу после рождения девочки. Ребёнка щадили все болезни, она быстрее сверстников начала ходить, а в пять лет забралась на лошадь, которая до этого считалась дикой и так и не позволила сесть в седло самым лучшим наездникам.
Но самой страшной бедой для родителей было то, что Ванда и минуты не могла находиться в церкви. Девочку даже не смогли окрестить. Едва священник начал читать молитву, лицо девочки исказилось, а на теле появились глубокие кровоточащие царапины. Но на удивление, стоило только вынести истекавшего кровью ребёнка из церкви, как все царапины затянулись.
По деревне пошла дурная слава, будто бы Ванда – плод греховной связи своей матери с сатаной.
Пятнадцать лет спустя…
– Ванда, принеси воды и не смей тащить в дом эту отвратительную чёрную кошку!
– Да, мама, конечно! Сейчас принесу!
Ванда отпустила чёрного котёнка, подобранного на кладбище, схватила ведро и побежала к колодцу. Принеся воды, она вылила её в кадушку и снова взяла котёнка на руки.
– Мама, а можно он останется у нас? Он же совсем-совсем маленький. Его мать разодрали собаки, а он сам умирал на погосте от голода!
– Ну что мне с тобой делать! Хорошо, он останется, но только позволь узнать, что ты опять делала на кладбище?
– Я искала могилу прабабушки Ванды, в деревне говорят, что я очень похожа на неё и что она тоже родилась, выросла и умерла здесь.
Эти на первый взгляд простые слова окончательно вывели из себя мать, и она со всей силы схватила дочь за волосы, выдрав роскошную рыжую прядь.
– Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не смела ходить на кладбище и искать могилу этой чокнутой старухи? Всё равно ты её не найдёшь! Ведьм не хоронят на общем погосте!
Произнеся эти слова, Парвати (так звали мать Ванды) спохватилась, что сказала лишнее, но было уже поздно: Ванда, забыв о боли от потери прядки волос, внимательно вслушивалась в то, что произнесла мать.
– Значит, в деревне говорят правду о том, что моя прабабушка была колдуньей?
– Конечно, нет, – начала успокаивать дочь Парвати,– просто она была немного странной женщиной, и поэтому в деревне о ней сложилась дурная слава.
– Почему же дурная? Что плохого быть ведьмой?
– Как ты смеешь так говорить, дьявольское отродье! – заорал отец, стоявший за деревянной стенкой и слышавший каждое слово. Он быстро подошел к дочери и с размаху ударил её. Девушка упала, но едва она поднялась на ноги и стёрла с разбитой губы кровь, как отец схватил её в охапку и бросил в подвал, после чего надежно запер дверь, повесив замок. – Ничего через три года ты отправишься в монастырь, там из тебя выбьют всю эту глупость не молитвами, так розгами!
– Я никуда не поеду! Слышишь, я никуда не поеду! Идите к чёрту вместе со своим монастырем и всеми святыми! – сквозь слёзы закричала Ванда и лишилась чувств.
– Да куда ты денешься, поедешь как миленькая! – закричал отец в ответ, но дочь его уже не слышала.
Она очнулась несколько часов спустя. Пульсирующей болью в голове билась одна единственная мысль: БЕЖАТЬ!!! Бежать прямо сейчас, захватив только несколько золотых монет и найденного котёнка. Да, да она сейчас очень тихо выйдет отсюда, прокрадётся в свою комнату, возьмёт все свои сбережения, наденет дорожный плащ, пройдёт в конюшню, оседлает чёрного, как смоль, жеребца Блейка и ускачет далеко-далеко отсюда, навсегда. Девушка подошла к двери и попыталась открыть ее. С другой стороны ехидно забренчал замок.
– О нет! Они меня заперли! Думаете, это меня остановит? Да я лучше сдохну, чем пойду в ваш монастырь! – уныло застонала она.
Девушка остервенело била кулаками в дверь, пытаясь если не сбить замок, то хотя бы не дать спать родителям-извергам. Наконец по коридору забухали тяжёлые отцовские шаги.
– Ну что, ты так и будешь там сидеть или хочешь выйти?
Ответа не последовало.
– Ну, как хочешь, я уже намеревался тебя выпустить.
– Отец, откройте дверь, выпустите меня, – скорбно произнесла Ванда.
– То-то же. Хорошо, я тебя выпущу, но ты пообещаешь мне, что дальнейших проблем с твоим поведением у нас не будет, а через три года ты, подчинившись родительской воле, поедешь в монастырь Святого Патрика.
– Конечно, отец, как вам будет угодно.
Ключ заворочался в замке, дверь отворилась. Девушка поплелась в свою комнату, смиренно опустив глаза и вызывая довольное хмыканье одного из родителей.
Дойдя до комнаты, Ванда поклонилась и, пожелав ему и матери спокойной ночи, зашла к себе. Закрыв за собой дверь и устало опустившись на кровать, она истерически разрыдалась.
– Размечтались. Да, проблем с моим поведением у вас больше не будет, и я обещаю, что уеду, но не через три года, а сейчас, и не в монастырь, а к тёте Фелиции, которая, наверное, единственная, ?? кто понимает меня.
Она встала, открыла шкаф, взяла несколько пар чулок, два платья, десять фунтов (это были все деньги, которые она сумела скопить), сунула всё это в заплечный мешок, взяла на руки котёнка и очень тихо, чтобы не разбудить родителей, пошла на кухню. Там девушка положила в мешок бутылку молока, несколько толстых ломтей хлеба, большой кусок масла и полголовы сыра. Потом она по-кошачьи прокралась на конюшню,
о
седлала Блейка, надела дорожный плащ, снятый с гвоздя, отворила тяжёлые ворота, вскочила на жеребца и, пустив его во весь опор, ускакала…
Шесть часов спустя Ванда остановила лошадь у дверей небольшого домика, в котором жила двоюродная сестра её матери, Фелиция.
Спрыгнув с лошади и подойдя к двери, она тихонько постучала. Ответа не последовало, тогда девушка толкнула дверь, и та, на удивление, открылась.
