Светящиеся каяты проплывали в воздухе, рассыпая по стенам бальной залы мягкие блики.
Я устало взмахнула веером… Испустила тяжёлый вздох.
Душно.
Казалось бы, наша платформа далеко в море, и со всех сторон за окнами столько кислорода, что хватит на миллион человек. А всё же две сотни извивающихся в танце тел, похоже, поглотили его весь.
– Ещё немного, леди Эгле.
Наставница Лорелей коснулась своими горячими сухими пальцами моего обнажённого плеча.
«Продержаться» – это уж точно! Как по мне, так легче было на войне.
Корсаж такой тугой, что я весь вечер шевельнуться не могу. А ещё этот шлейф… Целиком из роз и тянется по полу на добрую сажень. Понимаю, красиво… Но на такие лучше смотреть со стороны, чем носить на себе.
Поверить не могу, что моя сестрица ходила в подобном день и ночь!
Мы – дочери одной из влиятельных семей Айренгоры, родились в один день – из одного помёта, как тут говорят. Всего нас было пятеро, а выжили только мы вдвоём. И вот теперь… Теперь я осталась одна.
Я подавила тяжёлый вздох.
Всё, что касается смерти Аяны, пока что причиняет одну только боль. Не могу осознать. Не могу поверить. Не могу понять.
Но время не ждёт, и если леди Аяны больше нет… Время леди Эгле вступить на престол.
Богини, пребудьте со мной!
Зажмурилась, силясь скрыть подступившие к глазам слёзы.
Пусть мы виделись не так уж часто, но на самом деле за всю жизнь у меня так и не появилось человека ближе сестры. У нас на двоих одно лицо, но порой мне казалось – у нас и одна душа.
– Леди Эгле!
Заметив выражение моего лица, Лорелей сдавила моё плечо.
– Всё в порядке, – поспешила ответить я.
Леди дома Кобры не пристало проявлять чувства.
Я слишком мало времени проводила в свете, поэтому изобразить улыбку мне нелегко. Там, где я была в последние годы, не приходится притворяться. Достаточно просто делать вид, что ты сделана изо льда.
– Почти все гости уже на месте, – зашептала Лорелей. – Сейчас ты поприветствуешь леди Нарвей, и можешь пойти отдохнуть.
Я оглянулась на спутницу. Лорелей на пятнадцать лет старше меня, но кроме едва заметных морщинок под глазами ничто не выдаёт её возраста. И всё же… Всё же с ней мне никогда не будет так уютно, как с сестрой. Я смотрю на её тёмные волосы, собранные в высокую причёску, и невольно думаю о том, что она – олицетворение дома. Это она по праву должна была стать первой леди, а не я. Но кто позволит нам выбирать?
Отвечаю благодарным кивком и снова поворачиваюсь к гостям.
Вот и она. Леди Нарвей. Из пяти домов древней крови дом Кобры и дом Ламии – два самых влиятельных. Так было при моей сестре. И леди Нарвей – госпожа второго из них.
У неё серебристые волосы, стройная фигура и точёные черты лица, но в голубые глаза будто насыпали алмазную пыль – так холодно и колко они блестят.
– Леди Нарвей! – Присев в реверансе, я изображаю улыбку.
– Моя дорогая! – Улыбка, такая же колючая, как взгляд, расцветает на её лице, и леди Нарвей тянется меня поцеловать.
Невольно останавливаю взгляд на двух телохранителях у неё за спиной. Большинство гостей предупреждено, что входить в зал с оружием нельзя. Однако кнут на поясе гостьи – не оружие, а двое полуобнажённых мужчин вполне могли бы сойти за рабов для развлечения, если бы только я не видела на их пальцах маленькие ранки. Заметила Лорелей или нет, а я подобное знаю очень хорошо. Под моим началом служил целый полк росомах. А ранки остаются от того, что когти, вырываясь из их вроде бы безоружных рук, разрывают кожу. Конечно, солдатам такое причиняет некоторую боль, но это живое оружие слишком хорошо, чтобы Айренгор отказался от него.
Нарвей заводит малозначительный светский разговор. Киваю ей, как болванчик с восточного материка, и стараюсь к месту вставлять комплименты. Наконец, Нарвей удовлетворена, и я с позволения Лорелей могу отправиться восвояси.
– Ещё кое-что, – говорит наставница мне вслед.
Оглядываюсь на неё.
– Завтра целый день придётся посвятить делам. Некоторые из них не допускают отлагательств, и начать желательно с самого утра.
– С утра так с утра, – рассеянно киваю я. Вставать на рассвете мне не привыкать… Даже если ложилась засветло.
***
Когда наутро Лорелей поднимает меня из постели. За окном первые солнечные лучи уже серебрятся на водной глади.
Платформа явно причалила к берегу, и, судя по воцарившейся тишине, гости или спят, или разъехались по домам.
– Осталось что-нибудь поесть? – бормочу я, протирая глаза.
– С твоего позволения, сначала – дела.
У Лорелей интересная манера проявлять уважение к моему титулу, при этом откровенно показывая, что я заметно младше её.
– Хотя бы бутерброд…
– Тебе сделают с собой.
Меня вполне устраивает такой вариант; через четверть часа мы обе уже сидим верхом, и корзинка с перекусом приторочена к моему седлу. Безумные платья сменились обычными кожаными штанами и свободными блузками – даже удобнее того, что мне приходилось носить в Пограничье.
До резиденции Аяны ехать полчаса – похоже, Лорелей с самого начала так подгадала маршрут платформы: ей не хотелось тратить время на сухопутный переезд. Кони самые обычные, хотя я знаю, что дом Кобры может позволить себе виверн и куда более редких существ. Но в этот момент мне абсолютно всё равно, и я даже довольна, что воспитанные, аккуратные животные позволяют мне дремать верхом.
Так мы и добираемся до места, но Лорелей снова не отпускает меня поесть. Раздавая приказы слугам от моего лица, она тянет меня к лестнице, ведущей вниз.
– Мы собираемся осмотреть сокровищницу? – вяло спрашиваю я. Честно говоря, не уверена, что смогу пересчитать семейное состояние до того, как мне нальют кафы…
– Вроде того. – В молчании Лорелей проводит меня на подземный этаж, и мы успеваем пройти по коридору пару десятков шагов, прежде чем она продолжает: – Твоя сестра владела некоторым имуществом, которое прилюдно вручить нельзя. Но всё же я полагаю, что ты должна познакомиться с ним сейчас.
– До завтрака?
– Да. – Голос Лорелей звучит так сурово и сухо, как будто я самое неразумное на свете дитя. Но я попросту устала, не выспалась и хочу есть.
Лорелей останавливается перед дверью и прикасается к замочной скважине священной печатью. Вспыхивает жёлтое пламя, и дверь должна бы открыться, но нет. Лорелей подносит печать ко второму замку.
Сон как рукой сняло. Тройная королевская печать. Нет, за дверью не золото, а что-то, что гораздо более ценное.
«Или более опасное», – понимаю я, когда проём распахивается.
Сердце гулко ухает в груди.
В комнате темно, и то, что находится внутри, сидит на полу, склонив голову почти до земли. Обнажённые плечи и спина слабо поблескивают в тусклом свете факела, который Лорелей держит в руках. Чёрные волосы спутанными прядями рассыпались по белой коже.
