Говорят, привыкнуть можно ко всему. Даже к тому, что тебя все ненавидят.
Даже к тому, что теперь я вещь? У меня нет личности. Лишь маска, которую нацепили на меня, как на куклу, и которую я приняла с улыбкой из-за отсутствия вариантов.
Неужели можно даже привыкнуть к мысли, что я больше никогда, никогда не увижу своих родных и близких?
Помню ли я их лица, и достаточно ли двух лет, чтобы полностью обнулить свою жизнь?
Я больше не знаю, кто я. Лейла. Такое имя дал мне мой хозяин – Алмас Ясин.
– Лейла, поменяй мои ароматические свечи, пожалуйста. Я хочу что-нибудь фруктовое или цветочное, – поднимаю глаза на женщину, пританцовывающую у зеркала. Она крутится перед своим отражением, радуясь новому дорогому подарку от своего мужа – роскошный халат в восточном стиле, украшенный сверкающими камнями. Уверена, что драгоценными. Прикидываю, что стоимость халата составляет годовой бюджет какой-нибудь небольшой страны в Африке.
В этом доме все сверкает и блестит, как и в том доме на Ближнем Востоке, который мы недавно покинули. Мы вернулись в Америку на время – Алмас часто приезжал сюда и порой не хотел расставаться со своими женами, наложницами, служанками и рабынями. Он любил женщин. Любил их нежной, светлой, но собственнической и где-то жесткой любовью. И мне повезло, что в его характере было любить всех женщин, иначе бы он не был бы так терпелив к моему телу.
Я не могла поверить в то, что нахожусь дома. Когда я говорю «дом», я имею в виду Штаты. Не на Ближнем Востоке. Не в этой удушающей жаре, что стоит там круглый год.
То, что раньше когда-то было моим домом, моей жизнью…
Возможно, всего в нескольких десятках километров от нашего особняка находится моя редакция. Мой кабинет, в котором я любила засиживаться допоздна. За моим столом сидит уже другая девушка и она пишет моей ручкой, а перед ее глазами стоит фотография ее мужа в рамочке.
Так я себе это представляла.
Мое сердце заполнила такая тоска, что я почти физически ощутила болезненную ломоту в грудной клетке.
Спустя два года я уже почти не плачу.
Надеюсь, моя преемница не будет совершать моих ошибок и никогда не окажется в ситуации, в которой оказалась я.
– Да, Госпожа, – отвечаю тихо и смиренно, почти не покривив душой. Ко всему можно привыкнуть.
Николь является одной из семи жен Алмаса, и у нас с ней довольно теплые, почти дружеские отношения. Не считая того, что я обязана прислуживать ей и выполнять все указания. Обычно это всякие глупости – поменять ароматические свечи, приготовить ванну, перебрать ее золотые украшения и красиво разложить по многочисленным шкатулкам.
Женам Алмаса самим приелась их «золотая клетка», они не ведут особо активную жизнь, и поэтому круг их поручений довольно узок. Может, поэтому я привыкла ко всему, что происходит здесь со мной.
Именно потому что не происходит ровным счетом ничего.
Я изолирована от общества. И заслуженно.
Хочу ли я вернуться на свободу? Я не уверена. По крайней мере не ценой свободы близкого мне человека, ради которого я здесь.
Меняю для Николь свечи, изредка поглядывая на женщину, что часами может любоваться своим отражением и дотрагиваться до многочисленных золотых браслетов, украшающих ее запястья и предплечья. Алмас очень щедр и запредельно богат. Он содержит семь своих жен, хотя иногда мне кажется, что он всех их ненавидит. Жены хотят от шейха лишь одного – золота и побольше, наложницы же – готовы платить ему лаской, теплом и телом, чтобы получить взамен ЕГО любовь.