Все начиналось как банальный, пусть и со вкусом обставленный, адюльтер.
Стояла ночь, безлунная и беззвездная. Затянутое тучами небо набрякло и кое-где прохудилось – на землю сочился мелкий противный дождь. В блеклых огоньках редких масляных фонарей поблескивали листья деревьев, шлифованные плиты дорожек, обрамленные кирпичом клумбы, скульптуры античных персонажей, утопающие в зарослях густого парка.
Из-за статуи Аполлона вышел человек в широком плаще с капюшоном. На шее плащ был стянут сапфировой застежкой. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо, оставляя его в густой тени. Впрочем, о присутствии человека в парке никто не догадывался, так что и видеть его было некому.
Сам же он долго разглядывал длинное здание, выступающее из-за ветвей. Здание не выглядело слишком высоким – всего два этажа. Лишь в центральной части был надстроен третий уровень с фронтоном, украшенным изображением щита Фердинанда VI. Над портиком виднелся балкон с каменным парапетом. По углам дворца, выстроенного из красного и белого камня, возвышались две башенки, увенчанные куполами.
Человек в плаще с драгоценной застежкой знал, что скромный внешний облик здания обманчив. Внутри размещалось около двух тысяч комнат, в них легко было заблудиться, не имея точной карты. У ночного созерцателя такая карта имелась. Кроме того, он бывал в этом здании уже много раз, и, что важнее всего, рассчитывал на помощь прелестной проводницы.
Он всмотрелся в балкон над портиком. Сердце трепетало в ожидании условного сигнала. Есть! Когда мимо фасада прошел часовой с факелом в руке, отблеск пламени выхватил из мрака привязанную к балкону бежевую ленту. Это означало: все в порядке, путь свободен. Человек в плаще заметно повеселел и направился к левому крылу здания. Обогнул его и оказался позади дворца, там, где зелень парка подступала к стенам почти вплотную.
В двух шагах от таинственного господина, спрятавшегося за тумбой выключенного на ночь фонтана, прошествовал еще один стражник в мундире королевской гвардии. В руках он держал алебарду – дань многовековой традиции. Однако на плече у него висело оружие куда более современное и действенное – немецкое нарезное ружье со скользящим затвором.
Человек в плаще замер. С юных лет он имел непосредственное отношение к армии, даже служил военным министром в одном временном правительстве, поэтому достоинства и недостатки различных типов вооружения были ему хорошо ведомы. Под такое ружье, каким располагал часовой, подставиться рискнул бы разве что законченный глупец.
Но вот гвардеец отдалился на безопасное расстояние. Небольшая высота дворцовых сооружений с лихвой компенсировалась их протяженностью. Человек в плаще быстро прикинул: чтобы дойти до угла и повернуть назад, охраннику потребуется никак не меньше трех минут. Этого было более чем довольно для задуманного таинственным господином маневра.
Досчитав для верности до десяти, он рванулся из-за тумбы, мигом пересек освещенное фонарем пространство и очутился у каменной кладки, в которой над самой землей обнаружилась маленькая дверка, – один из запасных выходов, оборудованных на случай пожара. Обычно дверка запиралась изнутри на прочные замки, за этим неусыпно следили служители дворца. Но сейчас замки почему-то оказались не заперты, а петли смазаны чьей-то заботливой рукой.
Еще миг – и человек в плаще оказался внутри дворца. Осторожной, но уверенной походкой он поднялся по винтовой лесенке на второй этаж и попал в объятия той, которая и устроила его проникновение в охраняемую резиденцию.
– Франсиско! – прошептала она счастливо. – Наконец-то! Я уж думала, вы не придете…
Посетитель, чье полное имя звучало как Франсиско Серрано-и-Домингес, снял мокрый от дождя плащ и предстал во всем своем великолепии. Это был бравый мужчина лет тридцати пяти – сорока, с английскими усами и залысиной на лбу, которая не старила его, а лишь добавляла солидности.
Любовнице кабальеро Франсиско не исполнилось еще и восемнадцати, но выглядела она на все тридцать: крупная, дородная, с не по годам развитой грудью и – увы – наметившимся вторым подбородком. Ее манеры недвусмысленно указывали на то, что она привыкла повелевать и видеть, что ей подчиняются.
– Идемте же! – Она схватила гостя за руку, обнаружив недюжинную для женщины силу, и повлекла его темными коридорами в глубь дворца.
Они миновали пять или шесть залов, в том числе тот, где стоял трон в стиле Людовика XVI. Стены здесь были выстланы алыми бархатными тканями, а потолок расписан помпейскими фресками. Попадались также залы с мавританскими, неаполитанскими и китайскими интерьерами. Пышногрудая молодка не задержалась ни в одном из них. Она шла быстро, а славный сеньор, имевший, между прочим, чин генерала, следовал за ней, как на привязи.
Наконец, едва не столкнувшись с внутренней стражей, совершавшей ночной обход дворца, они добрались до маленькой комнатки, где стояла двуспальная кровать с балдахином. Комнатку украшали гобелены с фривольными сюжетами, а в углу ютилась гипсовая статуэтка, изображающая нагого Амура. На прикроватном столике горела тонкая рифленая свеча.
– Это спальня Луизы, моей сестры, – пояснила любодейка. – С тех пор как Луиза с мужем… этим негодником, который метит на испанский престол… переехала в Севилью, сюда никто не заходит.
– А прислуга?
– Уборка бывает раз в неделю. Но не сегодня. Так что нам никто не помешает.
– А ваш супруг?
– Он в Мадриде, приедет только завтра после обеда… Да что же вы такой робкий! – Она в нетерпении топнула каблучком. – Я изнемогаю от страсти, а вы рассуждаете!
Тут уж генерал, отбросив всяческие сомнения, обнял прелестницу так, что она заверещала от восхищения, а после принялся освобождать ее тело от многочисленных предметов одежды, свойственных ранней викторианской моде. На пол полетели газовая накидка, легкое домашнее платье из муслина, нижняя юбка, украшенная воланами и вышивкой, кофточка-безрукавка с круглым вырезом…
– Скорее, Франсиско, скорее! – изнывала сладострастница. – Я вся горю!
Генерал вспомнил, что и сам упакован в несколько слоев разнообразной материи. Оставив полураздетую красотку, он сорвал с себя шейный платок, выпростался из двубортной куртки с отложным воротником, стянул с плеч шелковый жилет, содрал манишку, отстегнул подтяжки.
– Черт бы вас побрал, Франсиско! Что вы так долго копаетесь?
– Одну минуту, моя Исабель, я уже почти готов!
Генерал потянул книзу брюки, но, взглянув на раскрасневшееся лицо конкубины, решил сначала вызволить ее из тугого корсета. Он как раз возился с многочисленными крючочками у нее на спине, когда распахнулась дверь и в спальне явился тощий господин с вытянутым лошадиным лицом, на котором застыло яростное и вместе с тем уныло-обреченное выражение.
