Во внутреннем дворике акрополя раздался оглушающий визг, и на спину Икароса Фило запрыгнула девушка.
– У тебя получилось! – Она обвила руками шею юноши и принялась целовать его в щеку. – Я знала, что ты справишься!
Каро засмеялся, опустил Аретусу на землю и крепко обнял ее.
– Мы сделали это вдвоем, – прошептал он. – В один год, оба со второй попытки. Можешь поверить в такое чудо?
Глаза Реты сверкнули от радости, она отрицательно покачала головой и страстно поцеловала любимого в губы.
Худощавая женщина стремительно приближалась к радующейся друг за друга молодой паре, не в силах сдержать слез.
– Сынок! – Мелина уперлась в плечо своего ребенка и зарыдала от счастья.
Каро прижал мать к себе и ласково погладил ее по волосам.
– Отец гордился бы тобой, будь он еще жив. – Она посмотрела на него с искренней улыбкой, которую уже давно не являла белому свету. – Невероятно бы гордился.
– Он будет многократно отомщен мною на поле боя. Осталось совсем немного и все, что ты вложила в меня, окупится. Я не повторю его судьбу, мама.
– Я знаю. Вот-вот ты станешь Героем, после чего уже никто не сможет тебя остановить.
Женщина достала платочек и бережливо вытерла кровь со свежих ссадин на лице сына, после чего обратила свой взор на побагровевшую от услышанного разговора Аретусу – она все еще стеснялась матери своего молодого человека.
– Ты тоже молодец, Рета. Приходи сегодня ужинать к нам – отметим ваш успешный отбор.
Девушка растерялась от столь внезапного приглашения и не смогла произнести больше нескольких нечленораздельных звуков в ответ, глазами попросив помощи у Каро.
– Мы с удовольствием явимся вместе, но сначала нам необходимо повидаться с учителями, – быстро сообразил он. – Они просили не разбегаться сразу после дуэлей, а собраться всем на тренировочных площадках.
– Я как раз успею приготовить что-нибудь особенное, – удовлетворено кивнула Мелина. – Не задерживайтесь!
– Твоя мать наверняка считает меня дурой. – Рета жаловалась на это не впервые. – Почему я каждый раз теряю дар речи, как только вижу ее?
– Не считает, – не впервые отвечал ей Икарос. – Она высказывалась о тебе в очень хорошем свете, и я не раз озвучивал ее слова. А теперь ты прошла отбор и тоже станешь Героем – отныне для моей мамы не может быть невестки лучше, чем Аретуса Раптиса. Она не переживет нашего расставания.
– Ей и не придется.
– Конечно. – Он положил руки на талию девушки и несколько раз ее поцеловал. – Надо спешить, иначе опоздаем.
Люди быстрым шагом направились по дорожке из известняка, миновав безмятежно журчащий фонтан в самом центре дворика и живые зеленые ковры вокруг него. Чаша источника была выполнена из белого мрамора и украшалась разноцветной мозаикой на внутренней стороне и изящными узорами в виде водных обитателей на внешней, разукрашенными в лазурный и малахитовый цвета; лучи летнего солнца, уже прошедшего точку зенита, отражались от пляшущей воды, добавляя ей красок и безразборно отбрасывая свои блики вокруг. Будущие Герои вошли в длинный, тускло освещенный коридор с расписными рисунками на стенах, дошли до развилки, эхом шагов нарушив тишину, и на короткое время попрощались друг с другом, разойдясь каждый по своей площадке.
Икарос оставил за спиной резные колонны, отполированные до блеска ступени и соединяющий две части здания мостик над искусственным прудом, где жили пресноводные рыбы, и плавали селезни с утками – юноша оказался перед охраняемыми двумя стражниками массивными дверями. Могучие мужчины были закованы в начищенные латы с ног до головы, с их широких плеч ниспадали голубые плащи с нарисованным золотистым гербом, а в ножнах покоились заточенные до небывалой остроты клинки. Простояв на посту весь день в полном обмундировании, они распространяли вокруг себя уже въевшийся в окружение невыносимый запах пота.
Каро вытащил из-под промокшей и запачканной в чужой крови туники незаурядную подвеску в виде именного жетона с выгравированными символами, которые обозначали секции акрополя, куда юноше был предоставлен доступ. Подделать такое изделие не под силу даже самому лучшему кузнецу в столице – при создании каждого экземпляра используются инструменты наивысшего качества и уникальная техника ковки и литья, которые в совокупности позволяют достичь изумительной детализации. Караульный внимательно осмотрел жетон и провел пальцами по его поверхности, нащупав шифр в виде сложившихся в два слова выпуклых точек.
– Ваше имя. – Скрытый под шлемом человек давно запомнил лицо ежедневно приходящего тренироваться Икароса, но у него имелась не терпящая своеволия установка – проверять всех до единого.
– Икарос Фило.
Подвеска перекочевала обратно на шею юноши, и створки заскрипели под собственной тяжестью, медленно открывшись.
Площадка для подготовки будущих Героев представляла из себя окруженную четырьмя стенами песчаную арену под открытым небом, на которой разместились три труднопреодолимые полосы препятствий и простенький гимнасий1, предназначенный сугубо для увеличения физической силы будущих воинов. Вдоль стен, под крышей декоративной аркады, на обладающих внушительной мускулатурой обнаженных мужчинах в виде скульптур стояли твердые скамьи, которые использовались учениками для отдыха и высокой знатью для наблюдения за процессом обучения. Также вдоль площадки, помимо главного входа, расположились четыре двери меньших размеров. Они вели в комнату для переодевания, оружейное помещение с богатым арсеналом, редко функционирующий лаконикум2 и просторную ятрейю3 с опытным асклепиадом4 и широким спектром хирургических инструментов.
– Ты в грязном, Каро. – Окинос Костаки скрестил руки на груди.
– Я не успел переодеться, кириос5.
– Иди умойся и смени одежду, пока мы не начали. Праздновать победу в таком виде не положено.
На песке сидели несколько боевых товарищей Икароса. Все они тоже принимали участие в отборе, однако подавляющее большинство, как это всегда происходит, испытание не прошло. Юноша легким бегом добрался до входа в раздевальную комнату, где господствовал исходящий от множества молодых людей шум и гам. Стоило одному из них заметить вошедшего Каро, как громкие разговоры и смех сменились на многоголосый рев, сводящийся к поздравлениям и похвале будущего Героя. Последний прекрасно видел, кто радуется за него искренне, а кто скрывает за улыбкой зависть и даже ненависть к более везучему и способному собрату. Он ответно словесно поощрил торжествующих приятелей и принялся переодеваться.
На полке лежал аккуратно сложенный хитон белого цвета и синий плащ с самой простой застежкой у шеи. Сняв тунику вместе с набедренной повязкой, Икарос остался стоять полностью голым – он вытер остатки влаги со своего тела грязными тканями и положил их на скамью, сразу после этого прикрывшись просторными одеяниями. Юноша потуже затянул ремешок на поясе, набросил гиматий
