Лидия Романушко - Детство, опалённое войной. Документальная повесть

© Лидия Андреевна Романушко, 2017

ISBN 978-5-4483-6622-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На обложке: фото Лидии Романушко, 1937 год.

Это не просто мемуары.

В психотерапии есть методика переживания «повторного рождения». Человек вместе с помощником-психотерапевтом совершает путешествие к истокам своей жизни, чтобы по-новому осмыслить то, что происходило на её начальном этапе. Оказывается, очень многое зависит от того, как мы СЕГОДНЯ видим своё детство. Такое возвращение помогает нам осветить те уголки памяти, где на долгие десятилетия затаились наши невысказанные переживания. Теперешний наш жизненный опыт соединяется с ожившим прошлым – и это позволяет нам вздохнуть освобождённо.

Поэтому очень важно, чтобы читатель этой небольшой документальной повести представил себя на её месте. Представил бы всё происходящее на этих страницах изнутри. Это Я в четырнадцать лет оказался в оккупированном городе, среди боли и несчастья. Это передо МНОЙ стоит ежедневный выбор: затаиться ли тихонько в своих стенах, пережидая тяжёлые времена, или снова и снова рисковать собою, потому что… потому что так надо. Это на МОИХ глазах расстреливают МОЕГО отца. Это МЕНЯ душит обида на мать, что она позволяет мне опять отправиться через мост – туда, откуда в любой день можно не вернуться…

Сначала мы на литературной студии говорили с Лидией Андреевной только об этих её записях. Как облечь воспоминания-переживания в слова, с чего начать, чем закончить, какой окончательный вид придать написанному. Когда же работа над книгой стала подходить к концу, оказалось, что Лидия Романушко легко может экспромтом написать верлибр или эссе, с аппетитом принимает участие в литературных тренингах и ничуть не уступает другим участникам студии. И мне кажется, что автору удалось, с помощью письменной речи, осуществить ту работу, к которой принято привлекать высококвалифицированного психолога.

Но важен и литературный результат этой работы. Думаю, каждый прочтёт эту повесть с большим интересом. Это такая же хорошая работа, как и всё, что делала Лидия Андреевна в жизни, – уже после войны. Она работала инженером-строителем, участвовала в проектировании МГУ и ещё четырёх московских высоток, варшавского Дворца науки и культуры, в строительстве авиационного завода в Оренбурге, электрометаллургического комбината в Старом Осколе, комбината редких металлов и окружавшего его посёлка Вольногорск, постепенно превратившегося в город.

Писательской работой Лидия Андреевна тоже занялась успешно. Благодаря этому, до нас дошло её выразительное свидетельство о тех трагических и героических временах, которые её довелось пережить.

Сегодня Девятое мая двухтысячного года. День Победы.

На ковре у моих ног играет мой пятилетний внук, а я сижу на диване и плачу.

Он удивлённо посматривает на меня и спрашивает:

– Бабушка, почему ты плачешь? Смотри, какой красивый праздник передают по телевизору: День Победы.

– Играй, Ефимушка, играй. Постараюсь не плакать.

Но Девятого мая я плачу всегда. Не хожу в шумные компании, на гуляния. Только дети и внуки бывают со мной в этот день. Только маленькие внуки своей любовью помогают заглушить ту боль, которая навсегда поселилась в моей душе.

Да, у войны не женское лицо, и тем более не детское. Если женщины в дальнейшей жизни находят силы восстановить душевное равновесие, то у детей боль пережитого остаётся в душе навсегда. Думаю, что говорю так не только о себе…

Мой прадедушка, поляк по национальности, в молодости заехал в Россию в поисках заработка, да так и прижился на гостеприимной Украине. Обзавёлся семьёй. Внуку (который стал потом моим отцом) дал хорошее образование.

В тот год, когда я родилась, прошло уже десять лет, как свершилась революция, и деревня Песчанка жила спокойной устоявшейся жизнью. Отец работал председателем сельсовета. Он, мама и старшая сестра – это была вся моя любимая семья.

Полюбила я и свою деревню Песчанку. Прямые чистые улицы, много садов. Река Самара синяя-синяя. А над всем этим высокое чистое небо.

Слева направо: Андрей Казимирович Панченко (отец Лиды), Мария (её старшая сестра), одна из родственниц, Лида, Дарья Лаврентьевна Волконская-Панченко (мать Лиды). 1929 год.

В деревне мы прожили пять лет, и папу перевели в районный центр – город Новомосковск, в пяти километрах от Песчанки. Но память о Песчанке навсегда осталась жить в моей душе.

Новомосковск тогда был небольшим городком, бурно развивавшимся в промышленный центр. Были пущены в эксплуатацию огромный жестекатальный завод (второй в Союзе по производству белой жести), шпалопропиточный завод, кирпичный и другие промышленные предприятия. Приняли студентов медицинский и педагогический институты. Активно строили жильё. Городу предстояло отличное будущее.

Дарья Лаврентьевна, мать Лиды, перед войной.

Плюс к этому Новомосковск был красиво расположен. Рядом были реки и леса. Работали Русский драматический и Украинский театры. Сохранилось много исторических мест. Город жил насыщенной культурной жизнью. Появились первые пятиэтажные дома. В лесах располагались пионерские лагеря.

Лида, 1937 год.

И вдруг!

Боже мой, какая страшная война обрушилась на нашу страну. Столько пролилось крови, миллионы погибших, ужасные разрушения. У вооружённого до зубов врага не было пехоты, и моторизованные колонны уже через месяц были на Днепре. Завязались ожесточённые бои.

Город бомбили. Из пятиэтажек все разбежались. Мы поселились на окраинной улице в брошеном домике. По этой улице проходила узкоколейная железная дорога, по которой в мирное время возили рабочих на завод. А теперь перед нашими окнами всё время ставили поезда с ранеными.

Медперсонала не хватало, и мы, четыре девочки, жившие рядом, бегали вместе с женщинами к вагонам, откуда без конца неслись крики: «Пить! Пить! Помогите!..».

Я в жизни очень боялась крови, а здесь!.. Первое время мне сёстры давали что-то выпить, а потом я научилась справляться сама.

Мы беспрерывно поили раненых, вытирали кровь, а они все были без рук, без ног, с разбитыми головами. Сплошное человеческое месиво в каждом вагоне. Вчетвером выносили их под акации. Тут же медсёстры делали перевязки, грузили раненых на машины и отправляли в тыл. Рядом была школа, где сделали полевой госпиталь, и тех, кто полегче, увозили попозже. И так каждый день, с утра до вечера.

Мы, девочки, уже ничего не боялись. Мы были нужны, и мы должны помочь. Сейчас в это трудно поверить. Но бои на Днепре не прекращались ни на один день. Немцы рвались через Днепр. Шла эвакуация промышленных предприятий и людей. Но наши бойцы стояли насмерть, и сколько же их там осталось, на Днепровском рубеже… Наша страна не была готова к такому натиску, к такой несокрушимости немецких войск.