«Она видела воду, целую
стену из воды. Стена доходила до неба. Гигантская, невообразимая…».
Ирма резко проснулась.
Потребовалось несколько вдохов, чтобы прийти в себя и успокоить возникшую в
теле лихорадку. Из-за соли и солнца кожу на лице сильно стянуло и жгло, девушка
с трудом открыла глаза.
Сколько хватало взгляда, кругом
была вода. Вода отражала небеса. Между ними терялась грань. Ирме чудилось, что
так было всегда. Что ничего другого не существовало. Были только море и небо,
зеркалившие друг друга.
Рядом закопошились.
Девушка отвлеклась от бездумного созерцания горизонта.
- Пить, - тихо пролепетал детский голос, -
мама, пить.
Девушка беспомощно
выдохнула и прижала шевелящийся клубок к себе. Клубком оказалась девочка лет
трех-четырех. Малышка, укутанная от ночного холода в Ирмину шаль, принялась тихонько
плакать.
Ирма поймала на себе
второй взгляд, вместе с девочкой проснулся и её брат. Спросонья его темные
глаза внимательно смотрели на спутницу, словно ожидая чего-то. И тут мальчишка
по-детски нахмурился, явно желая расплакаться.
- Ночь была холодная. Посмотри,
может, сегодня нам удалось собрать немного воды? – попросила Ирма своего
темноглазого спутника.
Мысль о возможной воде
заставила мальчика встать и пройти по плоту к стеклянной бутыли. Утренний холод
застыл влагой на прозрачных стенках. Едва ли воды хватило бы и на одного, но
даже это было богатством...
- Половину тебе, половину
сестре, - строго заметила Ирма. Чтобы не думать о сладковатом вкусе пресной
воды, девушка отвернулась и смотрела только на море. Переливающаяся в лучах
рассвета гладь манила и гипнотизировала. Стоит только зачерпнуть…
Ирма с усилием повернула
голову обратно, дети делили несколько глотков. Они торопились отпить, чтобы
потом долго не глотать, растягивая так удовольствие от ощущения во рту. День
обещал быть длинным и жарким.
Ирма не думала о том, что будет после него. Воспоминания,
как и мысли, необратимо стирались. Все слилось в бесконечный день, вокруг менялись
только цвет воды и небес.
Море и небо отняли
прошлое и будущее, став муторным настоящим.
Дети притихли. Они
свернулись возле Ирмы клубками и смотрели теперь, как и она, на бесконечное
море.
По лицу девушки пробежал
ветер. Он ласково коснулся выгоревших на солнце прядей, слегка растрепав их.
Ирма очнулась от
прикосновения. Мир неуловимо поменялся. Стало темнее, ветер задул снова. По
гипнотической, зеркальной глади побежала мелкая рябь.
Девушка взглянула в
сторону, откуда задул ветер – на них надвигалось огромное, черное облако.
Ветер уже не ласково
гладил, а резко дергал сильно истрепанную за время странствия одежду. Дети
вскочили. Девочка испуганно прижалась к Ирме, а мальчик крепко вцепился в руку.
- Это просто дождь, - попробовала успокоить обоих
Ирма, - не надо бояться! У нас снова будет вода!
Прошлый дождь дал им
несколько дней без жажды.
Но девочка плохо слушала,
она зажмурилась и завыла в тон бушующему ветру. Мальчик снова посмотрел на Ирму.
Теперь в его темных глазах читалась нерешительность. Ирме казалось, что он просил
у нее разрешения бояться.
Не обращая внимание на
поднимающуюся качку, Ирма встала и потянула к себе веревки. Ветер вырывал концы
из рук, он швырялся солеными брызгами и пеной, ослепляя, сбивая с ног. Ирма
торопилась, привязать всех надо было так, чтобы если плот перевернется, можно
было выбраться, но и так, чтоб не унесло.
Черные тучи заняли все
небо, ударил холодный порыв, ледяные капли резко окропили путников. Мокрая веревка
едва поддавалась, Ирма успела связать ей корзину с остатками скудной провизии и
драгоценную бутыль.
В этот миг яркая молния
рассекла индигово-черное небо, Ирма взглянула еще раз на сжавшихся детей:
- Все будет хорошо! – девушка с трудом
перекрикивала ветер и дождь. Вокруг поднимались чудовищные волны. Они грозились
перевернуть плот и его обитателей. Ирма села обратно и обняла детей крепче,
тихо запела колыбельную:
«Ходит месяц за волной,
За полночною звездой…»
Удар молнии пришелся в стеклянную
бутыль. Осколки разлетелись повсюду, раня все живое на своем пути. От резкой
боли Ирма потеряла сознание.
Очнулась уже в воде, плот истлел и веревка
тоже.
Девушка в ужасе металась
по волнам. Буря расходилась все сильней, в ее круговерти небо и море взаправду
стали единым целым.
- Тея! – Ирма отчаянно звала, еще никогда ей не было
так страшно. - Тирон!
Очередная волна накрыла девушку
с головой, утягивая вниз. В сумеречном свете, искаженном толщей воды, Ирме почудились
темные силуэты двух крепко держащихся за руки детей. Она устремилась к ним, но
волна выплюнула ее на поверхность. Ирма закричала срывающимся голосом:
- Тирон! Тея!
Она снова нырнула, перед ней
разверзлась бездна. Вынырнуть уже не получилось – тяжелая волна потянула за
собой в глубь морской пучины. Перед глазами поплыли красные пятна. Ирма
попробовала сделать вдох и позвать детей в последний раз. Легкие обожгло водой
и солью…
Глава Вторая. В рыбацкой деревне.
Ирма очнулась на берегу.
Отекшее и побитое тело жгло солнцем, как на костре. С трудом разлепив глаза, девушка
бездумно вглядывалась в чистое небе, пытаясь вспомнить произошедшее. Выходило
очень плохо. Мысли спутались. Верней, и мыслей-то не было, обрывки
невразумительных образов, осколки разбитого прошлого.
Девушка через силу приподнялась на локтях.
Песок рекой посыпался с остатков одежды, головы, волос и даже лица.
Потребовалось несколько минут, чтобы встать.
Вдруг одна мысль поразила
укусом змеи. Ирма надрывно закричала:
- Тея! Тирон!
Удар под грудью разогнал
боль, Ирма заметалась по пустынному пляжу, пытаясь найти детей.
- Тея! Тирон! – не прекращала звать девушка.
Но пляж был пуст. Кричали
чайки. Ирма не чуяла ног, она упала на колени и расплакалась.
И тут заметила цепочку следов,
терявшихся среди невысоких тоненьких сосен.
- Тирон! Тея! – вышло совсем плохо, голос
пропал. Однако, найденный след вселил в девушку надежду. Она огляделась
внимательней, из соснового леса к дюнам вела тропа. Значит, места обитаемы!
Возможно, местные жители приютили детей, или хотя бы видели их след. О самом
страшном Ирма думать отказывалась.
Тропа, и правда, вела к
небольшой рыбацкой деревне. На плетнях из тонких прутьев были развешаны сети,
камыш много раз перестеленным, толстым покрывалом кутал крыши утлых деревянных
домишек. Пара собак подняли лай, почуяв чужака. Но неожиданно стихли и только
поскуливали, поджимая хвост.
Ирма разглядывала дома и
их обитателей с почти детским любопытством и вместе с тем со все нарастающей
тревогой. А что, если дети ушли вовсе не сюда?
