– Отпусти! – истошно закричала я и дёрнулась изо всех сил, пытаясь освободиться. Но здоровенный бугай плевать хотел на все мои крики. Железная хватка не ослабла ни на мгновение, наоборот, он ещё сильнее навалился на меня своим мощным торсом.
Качок чертов!
Потная лапа жадно щупала грудь, щеку жгло чужое дыхание, мокрые губы слюнявили шею. От запаха пота, виски, дешевых сигарет и ещё чего-то мерзкого меня едва не стошнило.
– Отпусти сейчас же, ублюдок!
Как же, отпустит он! И все же я продолжала отчаянно сопротивляться.
– А иначе что? – глумливо хохотнул он и качнул задом, вдавив в меня тугой бугор в штанах.
Паника захлестнула, сердце бешено заколотилось о ребра.
– Потом узнаешь, что! – вместо крика из перехваченного горла вырвался лишь жалкий писк.
– Зачем потом, когда можно сейчас…
Он рывком задрал мою юбку, сунул руку в трусики, тяжело задышал.
Я инстинктивно сдвинула бедра. Слабая попытка защититься.
– Да… Тебе понравится, – прохрипел он, заводясь не на шутку.
И тут я закричала во всё горло – голос прорезался. Только толку от этого был ноль. Какой смысл орать в пустом здании? С десяток мониторов в комнате охраны показывали безлюдные коридоры.
Когда шла сюда, я точно знала, что огромное помещение будет пустым. Точно знала, как же! Не фига оно не пустым оказалось. Бугай охранник ввалился внезапно, когда я уже закончила то, зачем пришла. Всего на секунду застыла от неожиданности. Но ему этого хватило, чтобы метнуться через всю комнату и зажать меня в угол. А теперь его огромная ручища шарила между ног. Противно и тошно, а еще страшно. Страшно до черной пелены перед глазами. До одури, до полной неподвижности.
Он словно почувствовал мой страх, как зверь чует страх жертвы, и все сильнее возбуждался.
Грязная мразь!
И тут на меня нахлынула такая дикая злость, что мозги мгновенно прояснились.
Я согнула ногу в коленке и резко наступила ему на кроссовок, всем своим весом вдавливая в него острый каблук. Одновременно впилась ногтями в ляжки там, где достала, и мотнула головой, ударив затылком ему по лицу.
– Ах ты сука! – взревел он. – Да я тебя…
Хватка на миг ослабла и я рванулась, пытаясь освободиться. Но он успел перехватить мои руки и заломил их с такой силой, что в плечах хрустнуло. От острой, почти невыносимой боли я согнулась пополам, из глаз брызнули слезы.
– Будешь лягаться, сломаю, – прошипел этот ублюдок, подталкивая меня вперед.
Я машинально переставляла ноги, не видя, куда иду.
Последний толчок, – грудь и живот проехались по гладкой столешнице, сметая бумаги. Бедра ударились о край стола, что-то со звоном разбилось об пол.
«Чашка, – отупело подумала я. – Там с краю стояла чашка с недопитым чаем».
Одной рукой удерживая мои вывернутые запястья, другой он задрал юбку, сунул пальцы в трусики и с силой рванул. Послышался треск лопнувшей ткани, кожа коснулась прохладной поверхности стола. От осознания, что сейчас произойдет, заколотила крупная дрожь. Я заерзала, извиваясь. Забилась, уже не обращая внимания на боль.
Боль…
Ее было столько, что казалось, все мое тело превратилось в одну сплошную боль. А он продолжал злобно пыхтеть, звякая пряжкой ремня:
– Замерзла? Сейчас согрею. Уверен, тебе понравится…
Пьяная сволочь!
– Что здесь происходит? – неожиданно в комнате раздался спокойный ровный голос.
Бугай тут же разжал свои ручищи, отпрыгнул. Я встала, непослушными пальцами одернула юбку, настороженно косясь на него.
А он сразу вытянулся как по струночке. Идеальный служака с расцарапанной рожей и расстегнутым ремнем. Со стороны, наверное, выглядело смешно, но мне уж точно было не до веселья.
Плечи ныли, руки были как чужие, кое-как прицепленные к телу. Вдобавок меня трясло от отвращения к пьяному уроду, который только что меня лапал.
Я чувствовала себя грязной, грязнее, чем он. Хотелось залезть в горячую ванну и соскоблить с себя его запах, следы его потных рук и вонючих слюнявых губ.
Увы, пока все, что я могла сделать, – это отодвинуться от него как можно дальше и постараться выровнять дыхание.
– Воровку поймал, мистер Фаррелл, – отчитался бугай.
Я в ужасе застыла, едва он договорил. Выпрямилась, не смея поднять глаза.
Райан Фаррелл!
Человек, с которым лучше не сталкиваться. Особенно если ты оказалась в его здании ночью, а в кармане у тебя флэшка с инфой, которую ты стащила.
С охранником еще можно было справиться: договориться, соблазнить, оглушить там, не знаю… В общем, выбраться отсюда живой, пусть бы даже этот вонючий ублюдок меня изнасиловал.
А вот с Фарреллом такой номер не пройдёт…
У тебя будет только один вариант: умереть быстро и относительно безболезненно. Но это не точно.
Райан Фаррелл. Я ненавидела этого человека до бешенства, до зубовного скрежета. Ненавидела даже больше, чем боялась.
О нём ходили разные слухи – один страшнее другого. И, кажется, скоро появится ещё одна история. Реальная. Жуткая и леденящая душу. А ещё главной героиней буду я. Мертвой главной героиней.
Хреново. Очень хреново.
– Пшёл вон, – тихо сказал Фаррелл охраннику.
И бугай в одно мгновение исчез. Словно растворился в пространстве.
Впрочем, возможно, у меня от страха сбилось ощущение времени. Теперь оно текло невероятно медленно…
И молчание, что повисло в комнате, длилось и длилось, с каждым мгновением становясь все невыносимее.
Райан Фаррелл. Я никогда раньше с ним не встречалась. Да вообще не думаю, чтобы многие знали его в лицо. Он был одним из самых могущественных людей в нашем городе. Только вот его фотографии никогда не появлялись в разделе светской хроники. В отличие, например, от фото мэра или шерифа. Но все знали, что один буквально ест с руки мистера Фаррелла, а другой предан мистеру Фарреллу как собачонка.
Паника липким холодом скрутила живот, поднялась выше, захлестнула сердце, горло, голову. Дышать стало трудно, словно кончился воздух. Не хватало еще позорно грохнуться в обморок. Я судорожно сглотнула, вскинула голову и наконец посмотрела прямо перед собой, стараясь хотя бы выглядеть уверенной и спокойной.
Кроме имени, ничего ужасного в высоком черноволосом мужчине, что стоял у входа, вроде бы, не было. Чуть вытянутое лицо, прямой нос, жесткий подбородок, чувственная линия губ, стильная стрижка. И вместе с тем, ото всего его крепкого, хорошо сложенного тела исходило ощущение опасности. Опасности и силы. Но вот что странно: это, скорее, притягивало, чем пугало.
Так я думала, пока не заглянула в серые холодные глаза. Глаза того, для кого чужая жизнь не стоит и цента. Их взгляд, пронзительный, цепкий, колючий, заставлял воздух застревать в лёгких, а руки – мелко дрожать.
Остатки смелости мгновенно растаяли, сердце остро полоснуло страхом.
