…Он взглянул на свои карты и слегка задержал дыхание, чтобы не выдать эмоции. Там были две дамы. Конечно, это не тузы и не короли, но тоже можно назвать «топ-парой», пусть и с натяжкой. «На безрыбье и рак рыба» – почти за час игры ему впервые пришла хорошая карта…
Все игроки до него сказали «пас» и сбросили карты. Он для вида выдержал паузу и выдвинул на центр стола столбик фишек – «повышаю, рейз».
Четверг, 23.00
Алена долго стояла возле своего подъезда, не решаясь открыть дверь и войти внутрь. Невидимый барьер отделял ее от родного дома. Невидимый, но непреодолимый…
Моросил мелкий холодный дождь, а она его даже не замечала. Уже давно стемнело, огромный дом весело и дружелюбно подмигивал ей множеством огоньков, словно приглашая: «Ну, что же ты стоишь, заходи».
Алена грустно посмотрела на окна своей квартиры. Два окна на пятом этаже. Свет горел только на кухне. Мама, видимо, не дождалась ее и села ужинать. В комнате, как всегда, работал телевизор – в темном окне мелькали бледные разноцветные тени.
Дождь усиливался, поднялся холодный промозглый ветер. Алена куталась в свой куцый плащик, но безуспешно – он нисколько не грел и не защищал ни от дождя, ни от ветра. А зайти в подъезд она не могла. Не хотела. Не было сил.
Она уже давно промокла насквозь, платье противно прилипло к телу, холодная дрожь накатывала волнами, и она никак не могла ее унять. Мокрые волосы облепили лицо. Косметика растеклась, но она не обращала на это внимания. Ей все было безразлично.
Мокро и холодно было вокруг. Но еще холоднее было внутри. Холодно и пусто.
Никто ее не видел, никого не было вокруг. Одна-одинешенька в огромном городе перед огромным домом. Там живут люди – разговаривают, ужинают, укладываются спать. Любят и ненавидят, радуются и ругаются. Живут. А она здесь одна, в темноте под холодным дождем. Как бездомная побитая собака. Но она и не хотела никого видеть…
Там, на пятом этаже, ее мама. Ждет ее, смотрит на часы, волнуется, переживает. Она предупреждала, что сегодня задержится. Но не настолько же!
А сейчас… Как подняться, как встретиться с ней, как посмотреть в ее глаза? Нет! Нет! Не могу!
Она даже не заметила, что крикнула это вслух.
Слезы смешивались с каплями дождя, она слизывала холодную влагу с дрожащих губ, и от ее солености становилось еще тоскливее.
Алена достала сигарету из сумочки, хотела закурить. Она курила очень редко, только за компанию с девчонками, в подходящей обстановке. Но пачку иногда носила с собой – так, на всякий случай. И сейчас не удержалась, хотя и знала, что нельзя. Замерзшие пальцы никак не могли справиться с зажигалкой, сигарета сразу намокла. Она обиженно и грубо смяла ее и выбросила. Табачные крошки облепили мокрые пальцы. Это почему-то вызвало у нее такой приступ брезгливости, что ее всю передернуло. Она ополоснула руку прямо в луже, плотнее закуталась в плащик и подставила лицо под капли дождя, пытаясь успокоиться. Глубоко вздохнула, но вместо вздоха вырвался громкий и жуткий всхлип, больше похожий на вой. Она испуганно оглянулась – не слышал ли кто. Сама себе горько усмехнулась. Дожила – уже волком вою…
Дождь монотонно шелестел по опавшей листве, глухо стучал по асфальту. Какой-то тревожный звон вмешивался в эту нудную безрадостную симфонию. Алена пригляделась – в луже поблескивала пустая консервная банка, и дождь барабанил по ее жестяному донышку. Она забрела в лужу прямо в туфлях – плевать! – повозила банку ногой туда-сюда и вдруг изо всех сил пнула, подняв кучу брызг. Банка загрохотала по асфальту, резко нарушив гулкую тишину пустого ночного двора, врезалась в стену и, жалобно звякнув, затихла. Странно, но это немного успокоило Алену. Она подобрала слетевшую туфлю, обулась – и обреченно побрела в подъезд…
Но подняться по лестнице уже не смогла. Потом! Чуть позже. Только не сейчас. Она понимала, что это глупо, все равно надо идти домой. Но поделать с собой ничего не могла.
Алена прижалась к батарее, надеясь, что ласковая волна теплого воздуха сейчас согреет ее. И тут же разочарованно всхлипнула – батарея была холодной и мертвой. Отопление еще не включили. Рано, осень только-только началась. Ей стало еще холодней и тоскливей. Хорошо, хоть ветра здесь не было…
Кто-то вошел в подъезд. Она испуганно вжалась в темный угол. Слава богу, не заметили. Она так и осталась стоять в темном углу возле батареи, потом присела на корточки, обхватив колени руками…
Вдруг чуть не вскрикнула от неожиданности – кто-то прикоснулся к ее ногам. Она вскочила в ужасе, сердце бешено заколотилось. Посмотрела вниз и невольно улыбнулась – кошка! Она даже обрадовалась – пусть тощее, облезлое, но все-таки живое существо. На людей ей сейчас и смотреть не хотелось, а кошка… Алена погладила бездомную кошку, та испуганно отскочила – привыкла уже, что на ее долю выпадают лишь пинки и удары. И, не веря своему счастью, прильнула к ногам Алены. Бедная кошка давно разучилась мурлыкать, они так и молчали в темноте – несчастная кошка и гораздо более несчастная Алена…
Сколько прошло времени, она не знала.
Алена и сидела бы дальше в своем укромном темном закуточке, спрятавшись от всего мира, но от неудобной позы затекли ноги. Пришлось встать, чтобы размяться.
Когда она снова вышла на улицу, дождь уже прекратился. От мокрого асфальта тянуло холодом, деревья тревожно шумели листвой. Промозглый ветер сразу хлестанул по ногам в мокрых колготках. Короткое платье и такой же короткий плащик не могли спасти, отдавая ее ноги на растерзание колючему обжигающему ветру.
Было очень поздно – дом весь спал. В ее квартире тоже не было света – мама, так и не дождавшись ее, легла спать. Ей рано вставать на работу…
Она подождала еще немного, потом все-таки поднялась к себе на пятый этаж. Кошка сначала бежала за ней, потом отстала. В подъезде было тихо и спокойно. Алена постояла перед своей дверью, не решаясь повернуть ключ. Наконец тяжело вздохнула и вошла.
Вот она и дома.
Ее сразу обдало родным запахом – так пахло только здесь, в ее квартире. Запахом ее жизни, ее духов, ее дезодорантов. Запахом свежести и еще чего-то неуловимого, но так любимого ею. В горле стоял комок. Она очень любила свою квартирку, ее ненавязчивый уют, ее спокойствие. Но сейчас чувствовала себя здесь совсем чужой.
Дома было тепло, но ей почему-то стало еще холоднее – озноб пронзил все тело до последней клеточки. Она проскользнула в ванную, разделась, скинула насквозь промокшие плащик и платье. С трудом стащила мокрые липкие колготки. Закуталась в теплый домашний халат, но согреться это не помогло.
