Девушка для Водолея
Роман
Она всегда говорила, что значение имеет лишь отдельно взятая, личная история. Путь, который сделал нас такими, какие мы есть. Он никогда не бывает лёгким. Мы прячем целый арсенал пыток. Высокие планки. Внутренние клятвы. Убеждённость, что счастье можно только заслужить, а почувствовать жизнь, лишь изранив душу и тело в клочья.
Большинство людей приходит на терапию, испытывая боль, обиду, страх и опустошение. Они боятся остановиться. Расслабиться. Как будто это равносильно смерти или огромной утрате. Гонимые болью, ужасами внутренней войны, они испытывают беспомощность перед мирной жизнью.
Она никогда не работала по схемам. Каждый человек, каждый случай был для неё уникален. Отдельно взятая вселенная, стоит лишь отыскать винтик, механизм, который вышел из строя, как говорил один сибирский шаман: «В человеке живут три нити, если он заболел, значит, некоторые из них запутались. Распутать нити – значит, дать человеку шанс на выздоровление».
Она говорила всем и каждому на языке, понятному только ему: с тобой всё нормально. Правда. С тобой всё хорошо. Ты смог. Ты выжил. Теперь можно расслабиться. Можно посмотреть в другую сторону – сторону свободы.
Она заклинала каждого: не оставаться в состоянии выжившего. Расти дальше. Смотреть на свет. Раскрывать лучшее, что есть внутри.
Ведь в конечном итоге, у каждого из нас есть своя выигранная битва. Битва, в которой мы учимся выживать. Мы проверяем себя на прочность, даем несбыточные клятвы, чтобы их нарушить, обретаем стальную опору и безжалостно отказываемся от ненужного. Мы выживаем. И побеждаем дракона. Оковы прошлого. Невыносимые обстоятельства. Слишком разрушающие отношения. Мы говорим «нет» и выставляем смерть из своей жизни, даже если она умоляет впустить её обратно!
Мы боремся за жизнь. За любовь. За свободу. Израненные и истерзанные, расставшиеся со всеми авторитетами, победившие тени и тьму, мы выиграли битву за Себя. Стали героями. И этот вкус победы так сладок… Как и вкус выживания.
Мы научились преодолевать трудности, но разучились танцевать. Мы забросили наши танцевальные туфельки. Прогулки в лесу. Пустое веселье с друзьями. Воскресные пироги кажутся привкусом мещанства. Красивые вещи бессмысленной побрякушкой. И в этот миг так сладостно осознать: не нужно прощаться с воином внутри себя, но нужно перестать питать культ выживания и борьбы. Сила духа не исчезает, она требует куда больше солнца. Мы имеем право на счастье.
Наши раны промыты. Они, возможно, давно зажили. И нам больше не нужно пинать себя и озираться по сторонам. Вдох. Выдох. Наступает время для крохотных бабочек света, бьющихся в животе.
Тело женщины – карта. По ней мы открываем себя. Тело обладает памятью, сберегая прожитое и скрывая подавленное. Люди учатся читать это. Мы опускаем горечь в печень, отчаянье в живот, тоску в ключицу, а страсть впитываем через лоно в позвоночник и отпускаем летать в голове. Тело может привести куда угодно и к чему угодно. Удовольствию. Напряжению. Боли. Глубочайшей молитве. Нирване. Состраданию. Крышесносительному оргазму, после которого не нужно испытывать чувство вины. Тело умеет не слушать своего лживого близнеца – ум, обладая мудростью.
Тело – это карта. Череда сочленений, холмов и равнин со своими плотностями. На ней указаны наши границы, места, доступные для других и не доступные даже для нас самих. Места разломов. Дикие места. Сухие земли, лишённые нашего внимания, и процветающие, за которыми мы ухаживали. Тело выдаёт нас сильнее, чем речь, манера держаться, одежда, цвет волос и тембр голоса. Оно без стыда и страха показывает, как мы хотим исчезнуть, выращиваем мышцы, словно надувную подушку, которая защитит нас от мира, накапливаем на коже страх близости, оно показывает, давно ли мы радовались, злились или плакали, сколько употребляем сахара, кофеина или алкоголя. Оно – храм. Дом. Источник.
Запертые эмоции бродят внутри нас, как по лабиринту Минотавра, в закромах которого восседает чудовище, хранящее свои секреты, древние, как мир. Беспокойное. Бунтарское. Контролирующее. Оно одиноко и виновато выглядывает из-за стен, которые построило само. Мы ищем нить Ариадны, что-то, что вытащит нас из западни, покажет путь к освобождению.
Одни убеждены, что эта нить находится в чьих-то руках: друзей, любовников, гуру, психологов, странников, встретившихся на пути. Другие пытаются отыскать её самостоятельно.
– Можно спросить?
– Да, конечно.
– Это же не какое-то уголовное дело?
Следователь оторвал взгляд от бумаг.
– Мы же обсуждали это с вами по телефону. Это просто проверка. Умер человек среди белого дня, на столе у массажистки. Для неё это шок. Для его близких это шок. Мы всегда проверяем такие обстоятельства, но поверьте, это не редкость. На прошлой неделе двое умерли в частных клиниках. У одного – сердечный приступ в кресле стоматолога, другая недавно удалила родинку и пришла что-то там себе колоть в лицо. Скончалась сразу после инъекций. А ведь молодая девчонка. Эта погоня за красотой не доведет до добра. В таких случаях мы всегда опрашиваем свидетелей, получаем заключение медэкспертизы, и тогда уже принимается какое-либо решение. Всё понятно?
– Да, конечно. Спасибо, что ещё раз всё это объяснили, я просто очень волнуюсь за Ингу.
Следователь достал из ящика стола iqos.
– Я Вас понимаю, не стоит волноваться. Курите?
– Нет.
Он одобрительно смерил меня взглядом и забарабанил по клавишам. В кабинет зашла неуклюжая девица лет двадцати.
– Сергей Александрович, можно?
– Только быстро.
Ухоженными руками она неловко достала из огромной папки несколько бумаг:
– Вот это в отдел? Это в Елизаветинскую на запрос? А это что? Забрать карту из Боткинской?
– Дай сюда. Нет, вот это – в Боткинскую, а карту нужно забрать на Вавиловых, пусть снимки рентгена приложат.
– Хорошо, спасибо.
Он посмотрел на меня и подмигнул.
– Практиканты.
От улыбки кожа на его лице помялась, словно бумага.
– Сергей Александрович, если честно, я не совсем понимаю, зачем Вы меня опрашиваете. Ведь на тот момент я уже не работала с Ингой.
– Да-да, совершенно верно, но ваша подруга назвала вас как человека, который может рассказать о характере её работы. Я имею в виду не массаж, а, как это называется, телесную терапию. Я задам вам несколько вопросов, думаю, что это займёт не больше часа. Вы ведь работали вместе с ней, так?
– Да, я была её ассистентом, в течение последних пяти лет. До января этого года.
