Дорога, разрезающая собой склон, оказалась неширокая и весьма старая. Она тянулась мимо скал, тут и там поросших можжевельником и низкими соснами, и местами была весьма основательно засыпана побуревшими старыми иголками. В трещинах асфальта виднелись нетронутые травяные кустики – видимо, по дороге если кто и ездил, то исчезающе редко.
Она подняла голову – летнее, чистое небо, жаркое солнце; если посмотреть левее, видно горы, сейчас окутанные прозрачной дымкой. А запах… какой же тут приятный и сложный запах. Разогретый камень, хвоя, тонкая цветочная нотка, лаванда, горький отзвук можжевельника, и, кажется, йод и соль.
Еще несколько минут она стояла на дороге, оглядываясь. Она не думала в этот момент, что ей для чего-то может, например, понадобиться куда-то пойти. Куда? Зачем? Хорошо стоять тут, в полутени, под сосной, и просто смотреть вокруг. Действительно, хорошо. Чудесная тишина и полное спокойствие. Под сосной обнаружилась низенькая каменная лавочка, которую она сперва не заметила – и она присела на эту лавочку, и еще какое-то время сидела, но затем снова встала, ощутив, что сидеть ей незачем. Или же ей надоела полупрозрачная сосновая тень? Впрочем, это не имело никакого значения.
Она и сама не заметила, как пошла – под ногами легких белых парусиновых туфель сначала тянулся асфальт, а потом она приметила слева широкую тропу, практически дорогу, ведущую куда-то вниз. Свернуть? Можно и свернуть, вот только тропа, оказывается, крутая, а мелкие камешки так и норовят вывернуться из-под тоненькой подошвы, и как бы не упасть, и не ободрать нечаянно голые коленки…
– Сударыня, вы позволите помочь? – чья-то рука аккуратно поддержала ее под локоть. – Это не самый удачный спуск, там, подальше, есть много лучше.
– А что там есть? – ей вдруг стало интересно.
– Лестница, – объяснил голос. – Правда, она старая, зато с перилами. Споткнуться там значительно сложнее.
Она, наконец, повернулась, и посмотрела на того, кто столь своевременно подоспел ей на помощь.
Этот мужчина (надо же, откуда-то пришли одновременно понятие «мужчина» и знание, кто же это такой) оказался высок ростом, темноволос, сероглаз. Возраст его она определила для себя как «средний», хотя и сама себе в тот момент не смогла бы объяснить, что это такое – средний возраст. Наверное, нечто промежуточное между молодостью и старостью.
Одет мужчина был, не смотря на жару, в немного странную одежду – черные брюки, черные ботинки, черная рубашка с наглухо застегнутым воротом и длинными рукавами. А вот подворотничок у рубашки был кипенно-белым, и напоминал неширокий ошейник. Непривычная одежда. Но знакомая. А еще ей показалось необычным то, что на одежде этой не было ни единого, даже самого маленького пыльного пятнышка – странно вдвойне, ведь тропа, на которой они сейчас стояли, была вся в мелкой, белой, меловой пыли. На ее парусиновых туфлях пыль уже стала заметна. Не очень красиво – серые полоски на прежде белой ткани. А он… он слово ниоткуда возник на этой тропинке, и пыль не успела коснуться его.
– Вас что-то заинтересовало? – мужчина улыбнулся.
– Пыли нет, – ответила она чистую правду. – У вас черная одежда, а пыли нет. Почему?
– Действительно, почему… – мужчина задумался. – Можно предположить, что я ее отряхнул.
– Да? И когда же? – с интересом спросила она.
– Когда увидел вас на этой тропинке. Хотел предстать перед юной леди в незапятнанном виде, – невозмутимо пояснил мужчина.
– Юной леди? – она растерялась. – Но я не юная леди… кажется.
– Кажется? – переспросил он. – Так сколько же вам лет в таком случае, сударыня?
Этот вопрос поставил ее в тупик.
– Я… я не знаю, – растерянно произнесла она. Посмотрела на свои руки – тонкая, гладкая кожа, не тронутая загаром; ни единой морщинки, ногти ровные, короткие, венки не видны. Кажется, раньше ее руки были другими; точно, она помнила, что они другие, и на тебе, пожалуйста.
– Красивые руки, – вдруг похвалил мужчина. – Они вам очень идут, поверьте.
– Да? – она смутилась.
– Да, – подтвердил он. – Весьма мило выглядят. Однако мы слишком сильно задержались здесь. Вы ведь позволите мне проводить вас?
Она кивнула.
– А куда проводить? – вопрос возник словно бы сам собой. – Куда мы идем?
– Вниз, – пояснил мужчина. – Там, внизу, город. И если я правильно понимаю, вы там живете.
– Я?..
– Ну да.
– А вы?
– В некотором смысле и я тоже, – уклонился от ответа мужчина. – Но вы – точно. Уж поверьте, это я знаю.
– И где же я там живу? – она нахмурилась.
– О, я думаю, мы вместе быстро найдем, где именно, – заверил мужчина. – Пойдемте, сударыня, нам не стоит задерживаться здесь надолго.
– Почему? – ей вдруг стало интересно.
– Потому что сейчас слишком жарко, – объяснил мужчина невозмутимо, но она сразу догадалась, что он лжет. – И потому что…
– А если я захочу подняться обратно, на дорогу? – вдруг спросила она.
– Подняться? – переспросил он. Она кивнула. – Вряд ли это возможно. Обернитесь.
Она обернулась и вскрикнула – там, где еще несколько минут назад была тропа, сейчас стояли высокие, в человеческий рост, кусты, усыпанные острыми колючками.
– Терновник, – пояснил мужчина. – Он тут очень быстро растет.
– То есть пути назад нет? – она испугалась.
– Почему же. Путь есть всегда, просто путь обратно никогда не бывает похожим на путь туда, – туманно объяснил мужчина. – Идемте, сударыня. Солнце уже перешло полдень, и я бы хотел, чтобы вы успели к обеду.
***
Тропа, спустившись ниже, стала более пологой и гладкой; колючий терновник тут не рос, а рос можжевельник, и всё те же сосны. Страх ее, появившийся раньше, уже полностью пропал, тем более, что идти с каждой минутой становилось все удобнее и легче – оказывается, тропа постепенно превращалась в дорогу, не асфальтовую, а старинную, покрытую каменными ровными плитами. Вскоре она заметила, что они, оказывается, уже вошли в город – по сторонам дороги вместо можжевельника и сосен показались невысокие заборы, по большей части каменные, за которым стояли уже совсем другие деревья – каштаны, кипарисы, грецкие орехи, инжир. Она присмотрелась, и обнаружила, что в заборах, оказывается, имеются калитки, вот только выглядят они необычно – каждая калитка была, как… как чье-то представление о самой надежной калитке. Некоторые имели по десятку с лишним массивных замков, некоторые щетинились приваренными к ним острыми пиками, некоторые оказались и вовсе бронированными, а некоторые со всех сторон были закрыты решетками, опутанными колючей проволокой. Зрелище, мягко говоря, нелепое, особенно с учетом того, что заборы вокруг стояли совсем невысокие, а точнее – низкие. По пояс максимум.
