Ит Соградо, дневниковая запись, «Сансет»
фрагмент
«…мне страшно. Собственно, не только мне, на самом деле страшно нам всем, потому что после Идущих мы стали осознавать не только и не столько масштаб происходящего, но и глубину – потому что до Идущих мы ощущали лишь тени того, что есть Это Всё на самом деле. Да, да, именно так, именно Это Всё – данное определение первым выдал, как это ни странно, Кир, от которого никто из нас подобного не ждал. Конечно, он шутил, но в его словах есть определенный резон. Надеюсь, в моих мыслях он есть тоже.
Острие, вот что мы осознали, когда окончилась эта трагическая история, длившаяся без малого семьдесят лет. Сейчас мы оказались на острие, а последние события, с Идущими, после которых минуло всего два года, повлияли на нас оглушающее сильно, настолько сильно, что мы сами по сей день в замешательстве. Да, мы в замешательстве, хоть и молчим об этом. Мы всем молчим, но порой я случайно замечаю, например, взгляд Берты, какой-то совершенно особый взгляд, которым она не обладала раньше. Или – я вижу, как беззвучно переговариваются между собой Пятый с Лином, и лица у них в эти моменты, как бы сказать, весьма специфические. Думаю, у нас с рыжим тоже появилось во взгляде это новое нечто, не имеющее пока что определения, но подходить в моменты задумчивости к зеркалу мне категорически не хочется. Потому что – мне страшно…»
***
Город безмолвствовал. Машина шла сейчас по проспекту, широкому и практически пустому, лишь иногда её обгоняли другие, выглядевшие по-разному, но тоже с антигравами, снабженные тихими Q-движками. Говорить не хотелось, и только спустя полчаса дороги, уже на подъезде, Берта спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– А какое население в городе? Сколько тут народу живет? Так мало машин…
– Шесть миллионов в границах Старого города, – ответил вежливый женский голос. – Площадь Старого города на данный момент составляет тысячу шестьсот квадратных километров. Площадь дополнительных территорий…
– Спасибо, – прервала Берта. – Как следует к вам обращаться?
Фэб коротко глянул на неё, и опустил взгляд. Не надо. Пожалуйста, не надо пока. Берта поняла эту немую просьбу, и кивнула.
– Вы можете выбрать любое женское имя, – ответил голос.
– Марфа, – решила Берта. – Вам нравится?
– Прекрасно, – эмоций, впрочем, в голосе не возникло, он остался таким же равнодушно-приветливым. – Для вас я буду Марфой.
– Отлично. Марфа, когда мы приедем? – спросил Саб.
– Осталось восемь минут пути. В черте исторического центра действует ограничение скорости, сорок километров в час, – ответил голос. – Ваши номера ждут вас, всё подготовлено.
– Спасибо, – коротко ответил Фэб, давая понять, что разговор окончен.
– Всегда рада помочь, – голос смолк.
– Это «всегда» не очень обнадеживает, – Эри нахмурилась. – Не люблю, когда за мной подглядывают в душе. Предпочитаю мыться в одиночестве.
– Думаю, этот вопрос мы решим, – улыбнулся Рэд.
***
Гостиница оказалась старая, небольшая, и располагалась она в двухэтажном доме, стоявшем неподалеку от метро Китай-город. Метро, к общему удивлению, прекрасным образом действовало, о чём перед отъездом машины сообщил всё тот же вежливый женский голос. Когда они забрали вещи, двери машины одновременно закрылись, и она тут же отъехала. Какая-то она никакая, подумалось в тот момент Иту. Серая, невзрачная, размером с небольшой микроавтобус. Но размер размером, а вот дизайн… Нечто усредненное, безликое, не привлекающее внимание. И – некрасивое. Намеренно, нарочито некрасивая, и при этом безликая, не запоминающаяся и не привлекающая внимания. А чего, собственно, ждать в начальной тройке, которая только-только вошла в Мадженту, и не обзавелась пока что необходимым количеством нужных знакомств, если можно так выразиться? Здесь подобная нарочитость будет в порядке вещей. Не во всех областях, конечно, но в некоторых – обязательно. Покаяние. Смирение. Попытка доказать, что приоритеты сменились. Понимание придет позже, а пока – будут и такие вот машины, и жилье, и многое другое. Знакомая картина. К сожалению, слишком хорошо знакомая. Ит проводил машину взглядом, поднял свой рюкзак, и пошел следом за остальными – Фэб уже стоял у дверей гостиницы, поджидая отставших.
– Потом насмотримся, идёмте, – поторопил он. – Давайте сперва решим вопрос с жильем, и сходим прогуляться.
– Дверь деревянная, – с легким удивлением заметила Эри. – Но…
– Тебя что-то смущает? – спросил с интересом Фэб.
– Ну, да. Обычно в четвертках они были какие-то более современные, – заметила Эри.
– Но это не четверка, – покачал головой Фэб. – И потом, даже в четверках полно деревянных дверей. Старинных дверей, – добавил он. – Мы просто не бывали там, где они встречаются.
– Бывали, – тут же возразил Лин. – Но некоторые девушки не обратили тогда внимания на двери.
– Молодец, – похвалил Ит. – А говорил, что не умеешь замечать.
– Нет, тут всё-таки как-то странно, – Эри, невзирая на совет Фэба, продолжала оглядываться. – Я помню точь-в-точь такое же место у нас, на Соде. И арку эту помню. Каретная арка, если точно. И окна такие же. Совсем такие же, в других мирах Сонма отличий было больше. Хотя… или это просто ощущение? Не пойму никак, что чувствую.
– Позже поймем, – пожал плечами Ит. – Фэб, пошли. Сейчас ещё и Бертик зависнет, помяни моё слово.
– Я уже, – сообщила Берта. – Метро у нас не было, правда, но вон тот переулок – один в один. Он абсолютно такой же, как на Терре-ноль.
– Идёмте, – снова приказал Фэб. – Время.
***
Номера удивили. Потому что это были аутентичные номера – именно так про них сказала девушка-горничная, которая провожала новых постояльцев к месту их проживания. Всего номеров взяли пять: одним из условий в договоре пребывания на время исследований на планете значилось проживание исключительно согласно гендеру. Берта и Эри заняли один номер, Лин и Пятый второй, Ит и Скрипач третий, Фэб и Кир четвертый, а Саб и Рэд пятый. Коту, разумеется, дозволялось бывать везде, поэтому участливая горничная перенастроила все двери согласно пожеланиям кота, который этому обстоятельству слегка удивился, по крайней мере, на горничную Шилд глянул с недоумением. Кажется, его насторожила такая забота о котах. Обычно люди к котам относятся несколько иначе. Прохладнее. К чужим котам, конечно.
Забота о мужчинах рауф, впрочем, тоже удивила – потому что горничная принялась извиняться за потолки, всего три метра высотой, и за кровати, которые являлись новыми. Вежливый Фэб поинтересовался, в чем же проблема, ведь новые кровати их вполне устраивают. Горничная огорченно вздохнула, и пояснила: интерьер гостиницы практически полностью аутентичен, он восстановлен в соответствии с оригиналом, но мужчины рауф слишком высокие, и обычные кровати для постояльцев им не подойдут. Поэтому пришлось на время их пребывания заказать эти, новые, подходящие по размеру. Извините. Нам очень неловко.
