"Прошлое – ложь, для памяти нет дорог обратно, каждая миновавшая весна невозвратима, и самая безумная и стойкая любовь – всего лишь скоропреходящее чувство."
– Габриэль Гарсиа Маркес
Алексей Шикалов брёл по коридору. Военные и гражданские пробегали туда-сюда, обсуждали что-то на ходу, метались из кабинета в кабинет, словно в поисках выхода из лабиринта.
– Раньше надо было суетиться, – пробормотал Алексей. – Мёртвых не вернуть.
Светлана Шикалова, жена Алексея, погибла, но он никак не мог поверить, что её больше нет. Отвергая все рациональные доводы, его разум отчаянно цеплялся за болтающуюся в пустоте ниточку надежды на то, что Свете всё же удалось спастись. Но разве это возможно? Нет – ударная волна стёрла город Новосибирск с лица земли почти мгновенно.
Сопротивляясь усталости и жестокой реальности, Алексей сжимал кулаки и продолжал путь. Ему позвонил Владимир Поплавский, этот имитатор великого учёного, и потребовал срочно явиться в лабораторию – толком ничего не объяснив. Сказал только, что Светлана работала над чем-то важным и, будь жива, хотела бы, чтобы Алексей увидел это своими глазами. В чём действительно был велик Поплавский, так это в умении манипулировать людьми.
Указатель с надписью «Лаборатория нейробиологии» вынудил его свернуть в боковой коридор. Телепорт в научном центре заблокирован, и любая попытка переместиться закончится бесцеремонным выбросом на контрольно-пропускной пункт. Бесполезное, дурацкое правило.
В памяти Алексея всплыли вчерашние слова Светланы: «Ходьба – полезна для здоровья».
– Для здоровья, – повторил он вслух, и нервный смешок вырвался из его гортани.
Открылась дверь. В коридор выглянул Владимир Поплавский. Очки, усы и борода; волосы убраны в хвост – типичный гик в возрасте. Профессор осуждающе посмотрел на Алексея – самодовольный, напыщенный индюк. А как еще можно относиться к тому, кто буквально отнял у тебя близкого человека? Именно по его указке Света ежедневно задерживалась в лаборатории допоздна и работала даже по выходным.
– Почему так долго? Скорее заходи, – скомандовал Поплавский.
На световых панелях, размещенных на стене, отображались графики и таблицы с непонятными данными. По центру помещения вращалось трёхмерное изображение головного мозга. На извилистой поверхности вспыхивали и затухали разноцветные переливающиеся пятна, но Алексея заинтересовало кое-что другое. Он прошёл сквозь голограмму. В соседней комнате за стеклом на полу сидела девочка в голубом платье с коротким рукавом. Она показалась ему знакомой. Пытаясь вспомнить, он уткнулся лбом в холодную поверхность стекла. Но как здесь оказался ребёнок? Из коробки с игрушками девочка вытянула розовощёкую куклу, погладила её искусственные блестящие волосы и отложила в сторону.
– Ведь это запрещено? – спросил Алексей.
– Она не совсем ребёнок. Это Светлана, твоя жена. Точнее, тот, кто от неё остался.
– – -
Девятью месяцами ранее.
– Шик, прости, что опоздала, – сказала Света, снимая куртку в прихожей. – Пришли новые требования по проекту. Это кошмар какой-то, мы будто на лету меняем двигатели самолёта. Как же я от этого устала.
– У тебя завтра выходной? Вот и отоспишься.
– Бли-и-ин, – жалобно протянула Света. – Поплавский назначил меня дежурной по лабе.
Когда международная корпорация Тримея открыла филиал в Новосибирске, Владимир Поплавский, доктор биологических наук, устроился к ним в лабораторию и потянул за собой аспирантов, в том числе и Светлану. Поплавский её не уговаривал, нет, этого и не потребовалось – она мечтала заниматься исследованиями на переднем крае науки, где заканчиваются знания и начинается воображение. Одно дело – работать над модификациями нейрочипов, которыми уже никого не удивишь, и совсем другое – улучшать технологию синтетизации мозга.
Алексей поддержал стремления Светы, но появились и причины для обид. Она уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Он старался не подавать виду, но месяц к месяцу всё больше чувствовал себя брошенным, лишним. Усугубляли ситуацию и постоянные восхищения Светланы своим руководителем: Поплавский то, Поплавский сё, гений, солнцеликий светоч науки.
– Да какой он гений? Эксплуататор молодых умов! – возражал Алексей, но падать в чёрную дыру ревности себе не позволял и наслаждался каждой минутой, проведённой со Светой наедине.
Так и сегодня он отложил плохие новости на потом – полчаса ничего не изменят.
– Проходи, я твои любимые роллы с лососем накрутил.
– Это прям кстати. Голодная, как собака, – сказала она и поцеловала мужа. – А где Ори?
– Сейчас выпущу.
– Лёш, ты опять робота включал?
– Ненадолго, убраться да с ужином помочь.
– Она панически боится этого робозеку!
Алексей дал мысленную команду, вживлённый в мозг нейрочип отправил её системе умного дома – дверь спальни бесшумно отъехала. В коридор выбежала радостная чихуахуа и, виляя хвостиком, устремилась к хозяйке.
Пока Алексей выкладывал роллы на широкое блюдо, Света вынула тарелки из посудомойки и палочки для еды из ящика, выложила кучку розового имбиря на деревянную подставку, налила соевый соус в соусницы и воду в стаканы. Ужинать сели на кухне – без VR-очков, сериала и YouTube. За едой они предпочитали есть и говорить, а не размазывать сознание между тарелками и виртуальным миром на экране.
Они сидели напротив друг друга. Алексей любовался тем, как она мастерски подхватила ролл палочками за бока, обёрнутые в тёмно-зелёный лист нори, окунула в соевый соус, затем сверху, словно вишенку на торт, уложила лоскут розового имбиря и отправила полученную композицию в рот.
Когда Света жевала, кончик её слегка вздёрнутого носа двигался, как у ежа, что учуял лакомство.
– Чем занимался сегодня? Кроме ужина и запугивания нашей собаки? – спросила она.
– «Чайку» ремонтировал.
– Весь день в гараже просидел?
– Двигатель скинул, – уточнил он.
Стильный раритет ГАЗ-13 «Чайка» достался ему по наследству. Отец Алексея ремонтировал автомобили. Механик со стажем, он управлялся с любой неисправностью. В синем полукомбинезоне на подтяжках и клетчатой рубашке с закатанными рукавами – от него вечно пахло машинным маслом и жжёным металлом. Подростком Алексей часто приходил в мастерскую после школы: подавал отцу инструменты, очищал детали щётками, отмывал их бензином, проверял предохранители, выполнял разную посильную подмастерью работу – с долей ответственности и скуки.
Волнительный момент наступал, когда в гараж загоняли очередной автомобиль. Отец открывал капот и подзывал сына оценить заведённый двигатель. Подросток-Алексей наклонялся к агрегату и усиленно вслушивался в шумы и вибрации, пытался уловить отклонения в ритмах, подозрительные щелчки и стуки, затем с азартом называл предполагаемую неисправность и, затаившись, ожидал реакцию отца.
