Наталья Шемет - Девушка с глазами Герды

Мы наделяем тех, кто становится для нас единственными,

лучшими чертами, чем у них имеются на самом деле.

Разочаровываться – больно, но необходимо.

Это страшная сказка.

Но самую темную ночь

прогоняет солнечный свет.

Старая сказка на новый лад.

Г. Х. Андерсену – с глубоким почтением

Сложить слово «счастье» из вечности передрассветной,

Писать «лучший друг» лепестками из роз, обрывая

Без жалости куст. Что сильнее влюбленности детской?

Ах, Герда… Да только нет сердца у мальчика Кая.

На снеге слепящем вести тонкой палочкой: «милый»

И ангелов пение слышать в дыхании рядом.

Да черти вовсю поглумились над юности пылом,

И розы не тронь – оставляют ожоги от яда.

Искать и метаться. В глухой удушающей чаще

Из злобных завистливых глаз заплутать – ну, еще бы…

И с теми бороться, что рвут твое тело на части.

Не знала ты, Герда, что в людях достаточно злобы?

А Кай улетел… он исчез, испарился и сгинул –

Ни слова любви, ни «прощай», ни «увидимся завтра».

Как сердце болит… собираешь по капелькам силы.

Увидеть, узнать: жив-здоров – в этом вся твоя правда.

Да, снова в дорогу. В кровавый закат. На билете,

Что Герде протянут уж явно недоброй рукою,

Писать аккуратно: «Я знаю, мы больше не дети.

Но все же люблю тебя. Черт с тобой… нет! Бог с тобою».

Брести по камням, по осколкам – по льдинкам, по стеклам

И резать до крови и ступни, и руки, и душу –

Руками с пути убирать ветки хлесткие. Блеклым

Стал сказочный мир. Мальчик Кай… Как же ты все разрушил…

Бродить в страшных снах – наяву. Тщетно. Собственной плотью

Кормить тех, кто голоден. Резать тупыми ножами

Для страждущих – сердце и мясо, дробить свои кости:

Вдруг будет для Кая кому-то хоть хлеба не жалко?..

И каждое утро из нервов, души, сухожилий

Выкладывать «вечность» – ну может хоть это поможет

И как-то утешит. Но щеки бледней белых лилий.

Ну кто же так любит – всем сердцем, душой всей, всей кожей!

Идти, не стеная, без страха к дверям жутким ада,

И с каждым движеньем все ближе… И надо ж, доходит,

Что Герда – такая – совсем никому и не надо.

Всем хочется просто кусочек души или плоти.

А верность и нежность уже не в чести. И любовью

Весь мир этот сыт – так наелся, до рвотных позывов!

А мяса и крови – давай! И побольше! Хоть море!

«О мальчик мой Кай… Так надеюсь, что мы еще живы».

Ты все отдала – может, мало? Ну, есть еще силы?

Давай, соберись. Отдавай еще! Надо ж, как гложет:

А вдруг он поймет, что веревкой – на собственных жилах! –

Со дна океана любовью достать Герда может.

…Дошла! И нашла! Оглянулась направо, налево –

Куда ни взгляни – всюду лед и сияние режет

Больные глаза. Так слезятся. О, глупая дева!

Смотри, вот он. Как… так же юн, и прекрасен, и… нежен?..

О нет. Взгляд не тот. «Кай, а где Королева? Я долго…

Прости… и пойдем… Ты замерз без тепла и заботы…»

Но кривятся губы любимые в смехе недобром:

«С тобой мне вернуться? Похож ли я на идиота?

Смотри на себя – некрасива. В гноящихся ранах.

Пустые глаза. И колючки репейника в косах!

Фу, Герда. Да что ты. Еще… ты же мне помешала

Сложить слово «нет» из снежинок – вот, льдиниста россыпь…»

Все выпито-вырвано-отдано… Ради фантазий?!

Три шага назад… Он – не Кай!.. След кровавый на белом…

Поморщился Кай: «Ты зачем развела столько грязи?

Здесь нет никого.

Это я.

Снежная.

Королева».

По зеркальной глади замерзшего озера медленно двигалась женская фигурка. Она выглядела совсем маленькой и хрупкой среди ослепительного белого великолепия. И была здесь совершенно чужой.

Герда уходила из дворца.

Нет, она ни разу не обернулась. Понимание того, что все бесполезно, накатило волной, нахлынуло и утопило надежду. Та моментально захлебнулась, не успев даже взмолиться о пощаде. Все напрасно.

Герда спиной ощущала ледяной взгляд Снежной королевы. Кая. Ее Кая.

Она никак не могла поверить, что злой волшебницы не существует. Что никто не похищал, не увозил Кая силой. И в страшном дворце не было никого. Только… Кай.

«Герда, это я – Снежная королева».

Как такое может быть? Сначала Герде хотелось кричать – нет, ты не она, это просто невозможно! Она – ведьма, колдунья, обманщица, и силой магии унесла, увлекла милого, теплого, доброго мальчика, которого она, Герда, так любила. И который любил ее.

Милого? Теплого? Любил?..

Вопреки очевидному Герде хотелось схватить его в объятия, схватить против воли, целовать кривящиеся в усмешке бледные губы, целовать до крови и боли – лишь бы почувствовал себя живым… Лишь бы снова почувствовал себя Каем. А потом поняла, что он не хочет этого. Не хочет ничего. Снежная королева – не ведьма, не колдунья, не обманщица, не порождение мрака… Просто твоя собственная часть, темная и злая.

Снежная королева – это то, что ледяными цветами раскрывается в бесчувственных душах. Прорастают побеги-плети, пускают длинные, сильные корни в сердце, распускаются бутонами. Мертвыми. И приходит конец – всему. Теплу, свету, радости. И голубые, как весеннее небо, глаза ее Кая теперь колкие, словно льдинки, и холодные, словно снежок в руке… Такие же, как его застывшая душа.

В глазах Кая не было жизни. Был лед. Холод. Вечность.

Говорят, глаза – зеркало души…

Но сейчас Герда не хотела думать ни о чем. Где-то на краю ускользающего сознания  теплилась мысль, что это страшный сон, и не было долгой дороги, вот сейчас она проснется, а рядом – бабушка, милая, улыбающаяся бабушка. И взгляд сияет, лучится – глаза-то добрые-добрые.

Герда смотрела по сторонам и у нее было чувство, что все видится в кривом зеркале – реальность то меркла, то проявлялась четче, то искрилась, словно освещенная солнцем снежная равнина, то переливалась алмазными искрами, как раскрошенный лед… Герда шла, чувствуя, как мертвеет собственная душа. Еще немного – и не выйти отсюда… и что будет тогда? Может, она останется с Каем? Но он не тот, кого она любила – совсем не тот. Не получится ничего. Она просто умрет здесь, превратится в ледяную статую, но и тогда вряд ли станет достойным украшением дворца – она некрасива…

А в спину равнодушно-презрительный взгляд того, кого она, оказывается, совсем не знала… «Ты мне помешала… развела столько грязи… фу, Герда…» – жестокие слова больно отзывались в остывающем сердце. Глаза застилали слезы – острые, колючие. Они стекали по щекам и тут же схватывались льдом, прожигали болючие мерзлые дорожки.

Было уже почти и не холодно… никуда не хотелось идти… Но Герда почему-то шла, и ей казалось, что отполированная гладь вздыбилась под ногами и режет ступни – осколками, но нет… это просто воспоминания… Почему же так больно? Больно… не больно… больно… Герда опустилась на пол, закрыла глаза. В груди кольнуло еще раз… Наступила Вечность…

…«Ка-а-ай». Сердце тяжело качнулось внутри, не желая сдаваться. И снова пошлó – «Кай, Кай, Кай», – с каждый глухим ударом посылая кровь двигаться по замерзшему телу.