Кравцов осчастливил райотдел своим своевременным прибытием в крайне отвратительном расположении духа. Материалов по территории скопилось великое множество, на сегодня еще три дня назад были вызваны люди, а вчера, в семь вечера, Лоскутов сообщил Кравцову, что тот заступает дежурным опером на сутки. Причиной тому был факт острого хронического колита у Стеблова.
Чтобы было понятно, Лоскутов – начальник уголовного розыска райотдела. Стеблов – опер. Он-то и должен был заступать сегодня на дежурство. Но, как правило, именно в эти периоды у Стеблова начинались обострения. Поэтому перст начальника, изобразив в воздухе параболу перед сидящими на совещании оперативниками, остановился на Кравцове.
Кравцов упираться не стал по нескольким причинам. Во-первых, он всегда стойко переносил все тяготы и лишения милицейской службы. Надо, значит, надо. Во-вторых, он работал опером в отделе уже восемь лет, три последних года из которых – старшим опером. Лоскутов пришел работать в милицию немного попозже – полтора года назад. Через полгода стал замом начальника УР, еще через полгода – начальником. Такую стремительную карьеру, очевидно, можно объяснить генами двадцатишестилетнего Лоскутова. Все в его роду были милиционерами и организаторами, поэтому младенец Вадик Лоскутов навыки оперативной и организационной работы впитывал с молоком матери. Его дедушка был секретарем обкома партии, а папа до сих пор работал начальником Областного ГУВД. Так что, скорее всего, это наследственность. Гены…. Но весь юмор заключался в том, что, придя в райотдел, он был направлен стажером на воспитание к Кравцову как к самому опытному сыщику во всем управлении. Матерый волчара Марк Кравцов в первый же день совместной деятельности по пресечению правонарушений на закрепленной территории понял, что наследственность Лоскутова не имеет ничего общего с проведением оперативно-розыскных мероприятий. Вадик был туп, как обух топора, потерянного в лесу пьяным дровосеком. Когда нужно было аккуратно выведать у бабушки на лавочке про соседей, живущих напротив, Вадик представлялся милиционером, когда они «пасли» подозреваемого, то Вадик, следуя рядом с ним в автобусе, показывал контролеру служебное удостоверение, после чего можно было спокойно выходить на следующей остановке и, несолоно хлебавши, идти в отдел.
А чего стоил этот исторический поквартирный обход жильцов дома, рядом с которым обнаружили части расчлененного человеческого тела? Нужно было сделать-то всего ничего. Обойти все квартиры и, не вызывая беспокойства у жителей, выведать, все ли дома, не пропадал ли кто в ближайшее время. И совсем никто не заставлял милиционера Лоскутова сообщать о подробностях. Но, несмотря ни на что, принцип обязательного информирования он ставил во главу угла. В первую же посещенную Вадиком квартиру пришлось в срочном порядке вызывать карету «Скорой помощи». Себя очень плохо почувствовала без кислородной подушки хозяйка. Причиной тому стал вопрос будущего начальника уголовного розыска– «У вас все дома? А то мы тут нашли рядом с домом отрубленную голову и кисти рук». У хозяйки еще не пришел с работы муж… Вырубив таким образом полдома, Вадик доложил куратору Кравцову, что у него есть версии по четырнадцати квартирам. После этого Кравцов плюнул, привел Лоскутова в отдел, посадил за стол и бухнул перед ним метровую по высоте стопку оперативно-поисковых дел десятилетней давности.
– Сиди и заполняй дела. Все образцы непосредственно в самих делах. Пиши, мол, по данному факту отработаны те-то и те-то, в ходе проведенных мероприятий положительных результатов не достигнуто… Типа отработка фигурантов по данному преступлению продолжается. Фамилии жуликов бери любые из моего журнала на столе. Только не нужно, скажем, по грабежу стиральной машины «отрабатывать» питерских положенцев.
– Но это же подлог… – возмутился Вадик.
– Это ты здесь – подлог. Сиди и учись с бумагами работать…
И Вадик добросовестно исписал за два месяца три стержня шариковой авторучки, выводя на стандартных листах:
«Работая по факту разбойного нападения 18.09.93 г. на квартиру 7 дома 19 по ул. Мичурина, в ходе которого неустановленные преступники завладели утюгом и продуктами питания, мною был отработан на причастность к данному преступлению…» Далее шли установочные данные «отработанного», который об этом – ни ухом ни рылом, и в конце сообщалось, что отработан был зря. Ну и, конечно, что работа в данном направлении продолжает кипеть.
После завершения Вадиком этой титанической работы, раздобревший Кравцов взял с собой Лоскутова на задержание воришки. В адресе, кроме воришки, находился еще и осведомитель Кравцова, который по легенде должен был там оказаться совершенно случайно. Когда зашли в квартиру, Вадик, обладающий незаурядной памятью, тут же ткнул пальцем в осведомителя и воскликнул:
– Во! Марк Иваныч! Этот козел ведь только два часа назад с тобой в кабинете разговаривал!
В результате этого «своевременного» воспоминания Лоскутова осведомителя пришлось до самого суда воришки четыре месяца прятать на «кукушке» в соседнем районе, а потом отправлять на ПМЖ к матери-старухе в Рязань.
Разъяренный потерей агента и тупостью Лоскутова, Кравцов ворвался в кабинет начальника РОВД Емельянова и двадцать минут орал, что если он, Кравцов, Емельянову чем-то не подходит, то не нужно ему делать такие гнусные «подставы» с подобными стажерами, а просто попросить, и он, Кравцов, сам уйдет в другой РОВД. Емельянов сначала ничего не понимал, а когда понял, немного покряхтел, повертел в руках очки и успокоил опера тем, что попросил подождать еще месяц. После этого Лоскутов уйдет на самостоятельную работу. Ну и объяснил, чей он сын. На Кравцова это не возымело должного действия.
– Да мне по хер, чей он сын! Хоть президента Ботсваны! Этот тукан работу всего отдела за неделю развалит!
В душе Емельянов был полностью согласен с Кравцовым, но до пенсии ему оставалось пять месяцев, и он хотел этот срок «добить», не выходя на ковер к Лоскутову-старшему. Подполковник, как мог, успокоил капитана и выпроводил восвояси.
Кравцов зашел в кабинет, достал шестнадцать листов формата А4 и положил их перед Лоскутовым-младшим.
– Вадик, у нас нет в кабинете карты обслуживаемой территории. Берешь листы, склеиваешь и в масштабе один к тысяче вычерчиваешь план местности. Каждый дом, каждый куст, каждая урна должны быть отражены! Я понимаю, что задание ответственное, но не все же тебе пустяками заниматься…
На это ушла неделя. Еще день Кравцов выиграл, когда Лоскутов выполнял задание по вычерчиванию на своем детище «маршрута наиболее удачливого движения сотрудника уголовного розыска по обслуживаемой им территории». Автором задания был, разумеется, Марк.
