Ася Михеева - Дичь. Противление злу подручными средствами

Дичь. Противление злу подручными средствами
Название: Дичь. Противление злу подручными средствами
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Дичь. Противление злу подручными средствами"

У меня очень сложное отношение к содержимому этого сборника. Я знаю, что все это значит для меня, но абсолютно не могу предсказать, имеет ли оно какую-то внешнюю ценность. Судить читателю, как всегда.

Бесплатно читать онлайн Дичь. Противление злу подручными средствами


© Ася Михеева, 2019


ISBN 978-5-0050-2199-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отогреемся в пабе

***
Мой путешественник, иди, не оборачивайся, слышишь?
Вертеться – долго ль до беды, иди себе, иди потише.
По грязным улицам пешком, мой Одиссей, не на трамвае,
Цирцей встречая и Горгон, собратьев и врагов встречая,
Иди, ищи его, ищи, зови его в кабак и к бабам,
Опора будь его и щит, он близорукий, тощий, слабый,
Смешной задумчивый студент, девицей предан и друзьями,
Твой сын, единственный твой свет, остаться не сумевший с нами,
Он умер, он давно в ночи. Но что Улисс без Телемака?
Иди, ищи его, ищи, как рыщет мокрая собака,
По краю запаха схватив говяжьей направленье почки,
На чью-то встречу к девяти у жестко выверенной точки.
Я ж молча кофе заварю. Подштопаю чулок лениво.
Посплю еще. Цветы полью. Накрашусь (я еще красива).
Итакский день невыносим, когда же кончится… Но длится.
Мой Одиссей, иди один.
Дай Бог тебе не ошибиться.

«Махнешь рукой – улочка…»

Махнешь рукой – улочка.
Остановишься – дом.
Я не слесарь, мать вашу. Я дудочник.
Не спрашивай, куда мы идем.
Откуда опять играет?
Волынка кричит, кричит.
Батогами ее, мать ее, матюгами.
Замолчала? …Почти.
Сверток труб, металлический ящик, мешок и немного краски.
Тельняшка, ухмылка, крысиный оскал, ясные карие глазки
Город теряет четкость, мать мою, кто я, где я?
Неугомонный сердечный ритм палкою по батарее.

Моление о уборке

В грязной комнате дочь Марии смотрит вокруг без страха:
«Пособи мне, благослови меня, тетка моя Марфа!
Валятся из рук моих даже обручальные кольца,
Все, что я мыла с охотой – так только окно к солнцу,
Да дому и мне самой сумрак и пыль постылы.
Помоги мне, Марии сестра, та, что пекла и мыла».
Жизнь нам дана взаймы, и долг этот спросят вскоре
Жадничать просто жаль; скопишь одно горе.
Тратит себя всяк так, как считает верным:
Кто-то бежит, бежит, чтобы успеть первым,
Кто-то – знайте меня! – ломит чужую гордость,
Кто-то, как нитку бус, нижет свою повесть…
Если очистить дом – будет чуть-чуть светлее.
Вкусно запахнет в нем – и люди в семье добрее.
Кончатся все равно чистые чашки, сила,
Молодость, красота – но то, что уж было – было.
Мария в небо глядит, глаза ее светятся счастьем.
А Марфа поет на кухне, и режет пирог на части.

«Первозваный и Патрикей!..»

Первозваный и Патрикей!
Заходите, святые гости, садитесь с нами.
Солнце проснулось, лед летит по реке,
Птицы взломали небо над городами.
Если зима осыпается льдинами с крыш,
Синоптики ждут наступленья Страстной Недели.
Белкой, Стрелкой ли – глянь, а уже летишь
На север, домой – как гуси и свиристели.
Энди и Пэдди, глядите, как падает ночь
Над атлантической зыбью, над ачинским трактом
Время едино, смещенье равно точь-в-точь
Смене с рила на «барыню» в третьем такте.
Дымятся снега – печется пятничный хлеб.
Вино половодьем вздымается из подвала.
Хранители наши, ветер приходит в степь
Так же, как в море.
Время уже настало.

(Марии Хамзиной)

На фоне резных декораций Вероны,
Средь роз обнаженных, гранитных законов,
Вражды горделивой, крамольных канцон
С подмостков срывается мертвый танцор.
Он шел хорошо, он жонглировал смыслом,
Плевался винцом осторожности кислым,
И вихрь маскарадом бушующих улиц
Нес гордо его, как алмазом любуясь.
Он верил балладам о дивных фэйерис,
И автора тех, что столетьями пелись,
Вошедшего в сказку небрежно, меж строк,
Он Тома-Поэта усвоил урок!
С мирского пути перепрыгнув на третий,
Главы окончание смертью отметил
Меркуцио – первый трагедии шаг.
…Вернуть себя в текст.
Отпечататься в знак.

Сказочная тайга

***
Вроде что-то оставить в памяти нужно и оно того стоит,
Елочку или зайца, землянику или шалаш
Но гуляешь вечером, и видишь как образ сам себя строит.
Бесшумные взмахи тяжелых перьев, мышиный панический топот:
Птица, прорезающая пейзаж.
И только потом сопоставишь знаки каждого места

С этой книгой читают
Любой мост – это труд, затраченный на создание близости между людьми. В предельном случае мосту безразлично, как далеко друг от друга в пространстве, времени или типе реальности те, кого он должен связать. Но постройка и поддержание в рабочем состоянии предельного инженерного сооружения – занятие не простое.Жил да был человек, который придумал себе такую жену, чтобы она могла выдержать всё, что ему сулило будущее. Вот только он забыл задаться воп
Перед Вами – исследование максвелловского типа. Что будет, если из механизма наследования удалить генетический фактор? И кто такие наши родственники? Что они делают с нами?
Перед вами история о том, как люди делают «место, где мы живем» – Родиной, ради которой трудятся, за которую готовы сражаться, куда стремятся вернуться, что бы ни случилось. Номинации на премии: Мраморный фавн, 2006 (Повесть); Портал, 2007 (Средняя форма).
Эта книга посвящается памяти безвременно ушедшего от нас писателя Андрея Круза.Авторы рассказов, вошедших в антологию, не просто коллеги Андрея по писательскому ремеслу, а единомышленники, и тексты ими написаны в схожем ключе: боевая фантастика, где действие разворачивается в мире пост-апа, или зомби-апа, или попросту в смертельно опасных жизненных обстоятельствах, сваливающихся как снег на голову.Мужественные и брутальные герои этих произведений
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
В книге собраны очень разные стихи за последние несколько лет. От серьёзных до совсем простых. Посвящена родителям, детям, семье.
История российского казачества обширна и многогранна, и в своей книге Игорь Ваганов знакомит читателей только с одним её эпизодом – историей Череповецкого казачьего отдела. Автор подробно рассказывает о деятельности первой на Вологодчине общественной организации казаков с момента её образования до торжественного юбилейного круга в ноябре 2015 года.
Новый перевод Алексея Козлова повести Джека Лондона «Белый Клык» (1906). В повести описаны приключения Белого Клыка – свирепой помеси волка и собаки во времена Золотой Лихорадки на Аляске в конце XIX века.
Трогательная и поэтически-возвышенная сказка Аркадия Гайдара о маленьком герое гражданской войны, отдавшим жизнь за народное дело.