Хуже не бывает
2009 год – …
Когда-то в давние времена у молодой, очень молодой женщины родилась девочка, и её назвали Олефтиной…
…Так я началa писать и понялa, что это тривиально и скучно. За окном шумел дождь, на улице было противно и холодно, а в квартире было тепло и уютно. Дочь, как типичный подросток, недовольная собой и всей своей жизнью, искала, что одеть в школу, а я старалась углубиться в свои мысли и поймать музу. Малыш уже спал, его беспокоило только одно – как достать новую игрушку и не делать мамину домашнюю работу. Самый счастливый человечек на свете – шестилетний Алеф.
В возрасте дочери я была прилежной и удобной девочкой без проблем, без трудностей, без забот. Родителям радость и гордость, так как учёба мне давалась легко, я особенно не утруждала их своим присутствием, так как фактически я была где-то рядом, а не вместе с ними. Мама пыталась наладить свою жизнь с каким-то новым и милым мужчиной, хотя сама была совсем неопытна и не знала, как это сделать. Отца не помню, так как он давно оставил маму и уехал далеко. Мама особенно в трудные моменты, когда было совсем скверно с тогдашним мужем, рассказывала красивые сказки и полуправду про моего биологического отца. Я была маленькой и верила в сказки, чудеса и мамину хвалу моему отцу. Гордилась тем, что у него высшее образование, хотя сейчас понимаю, что он не был никаким героем, обычный мужчина, слабый, поверхностный. Мама долгое время, даже когда я уже выросла и сама стала мамой, вспоминала свою вечную любовь. Только когда мне исполнилось 33, мама поняла, что он совсем не идеальный мужчина и их любовь не была такой уж идеальной. Просто 28 лет моя мама боготворила и лелеяла свою мечту об идеальной жизни.
Пока я вспоминала своё детство, моя доченька уснула рядом со мной, забыв проблемы о красоте, укладке волос и одежде. Именно тот вечер я вознамерилась написать для нее мое напутствие, как избежать ошибок: моих, бабушки и всего женского рода. Моя маленькая зайка пережила и испытала столько боли в своей еще недолгой жизни, что об этом обязательно нужно рассказать и посвятить этому особое время. Я в её возрасте даже не представляла, насколько тяжелой может быть жизнь, я была здорова и беззаботна. Я считала себя хорошей девочкой, жила правильно. Единственное, что меня расстраивало – это проблемы у мамы и её мужа. Мама ухаживала за домом и бытом, а муж ходил на лево, выпивал и обманывал…
…Мою дочь зовут Эмма, и она до 11 лет беззаботно летала по жизни, пока в один прекрасный день не заболела… Конечно, она болела и раньше, но это были обычные простуды: ангина, грипп… Ничего серьёзного. Эта внезапная болезнь стала моим первым сильным ударом судьбы, потому что до этого момента я считала, что моя жизнь идеальна и я живу её правильно, все держу контролем, и это была моя первая ошибка, ведь беря на себя слишком много, я переоценивала свою роль в сценарии жизни. С того самого дня начался мой долгий и мучительный процесс пробуждения. И конечно, я поняла, как заблуждалась, только через два года, после всего того ужаса, через который я прошла. До болезни дочери я не видела, что моя идеальная жизнь – это утопия, повторяющая сценарий жизни моей мамы… Я просто хотела идеальную семью с идеальными, умными, талантливыми и здоровыми детьми, идеального, послушного и успешного мужа, и себя – в роли сказочной принцессы в своём идеальном королевстве.
Однако на деле я получила все в точности наоборот, мужа – типичного представителя безынициативного аморфного алкоголика, которого я винила во всех бедах: и в болезни дочери и крахе моей мечты о счастливой семье…
…Всё началось очень романтично. Два семнадцатилетних подростка встретились, влюбились,и через примерно два года поженились, потому что так хотелось и было нужно. Он был очень счастлив в первое время, не верил своему счастью, я очень хотела, чтобы всё было правильно, сначала брак, потом ребёнок. Он очень старался соответствовать моим ожиданиям, но как это было трудно! Так трудно, что мы продержались в браке всего лишь тринадцать лет…
…Эмма заболела внезапно, хотя признаки болезни появились ещё летом, но в больницу дочка попала только осенью. Первые признаки болезни были едва заметны, она начала терять вес ещё летом, но я была так поглощена своими проблемами с мужем, что могла думать только о том, как наладить наши унылые отношения. Муж веселился, наслаждаясь свободой, я мучилась и жаловалась подруге на мужа, и проводила очередное лето с детьми, но без него. Семейный врач в сентябре ещё радовался, что у Эммы идеальный вес, потому что в предыдущем году была тенденция к избыточном. Я тоже радовалась, дети были в порядке, и, опять же, я пыталась склеить разбитые осколки наших отношений. Но ни мне, ни мужу это больше не удавалось, мы просто привыкли худо – бедно уживаться друг с другом, и оба продолжали жить по старому без изменений. Я с детьми в розовых очках, а он с рогами и в постоянном угаре. С каждым днем самочувствие Эммы ухудшалось, но я этого не замечала и считала, что всё в порядке. Я учила, воспитывала, страдала сама и заставляла страдать дочь. Я настолько хронически привыкла видеть жизнь под идеальной призмой, что ничего не замечала. У меня было постоянное недовольство, связанное с пьянством мужа и моей жизнью. Я уже привыкла всё скрывать и делать всё сама. Я думала, что жизнь, придуманная в моей голове и реальность – это одно и то же, только с одной небольшой разницей, так называемым чёрным пятнышком на белой рубашке – пьяницей мужем. Две недели до того, как мы попали в больницу, я заметила, что у дочери цвет испражнений бледный, но снова не восприняла это всерьёз, подумала, что, может быть, что-то съела в школе. Моя мама в тот момент, в отличие от меня, жила не в постоянной фантазии об идеальной жизни, а здесь и сейчас, и сразу заметила, что у Эммы жёлтые глаза и кожа. Только зубы были белыми. Мы пришли к семейному врачу, и она поставила диагноз желтуха. В спешном порядке нас отправили в инфекционное отделение. И да у Эммы оказалась желтуха, но она особо не жаловалась на своё состояние, потому что реально она была настолько уставшей, что наслаждалась покоем – без школы, танцев и остальной нагрузки. А я снова держала всё под контролем, лечила дочь, работала, воспитывала маленького сына и мужа.
В больнице моя дочь лежала одна, так как я была очень занята: работала, управляла компанией, думала, что без меня всё остановится и никто другой не справится. На самом деле я боялась больше потерять работу, чем беспокоилась о состоянии здоровья дочери У меня не было ни малейшего представления, насколько это все может быть серьено. Я думала – всего лишь желтуха. На следующий день было назначено УЗИ, так как анализы крови не были настолько плохими, чтобы желтизна все еще держалась. На УЗИ мы пошли рано утром в хорошем настроении, смеялись, дурачились. В кабинете УЗИ дочь была одна, так как в то время персонал медицинского учреждения не поддерживал присутствие мам при обследовании детей одиннадцати лет. Я уже с утра почувствовала внутреннее беспокойство, но подумала, что это логично… Беспокойство росло с каждой минутой… Прошло 10 минут, 20, полчаса. В кабинет прибежали ещё специалисты. Они что-то обсуждали за дверью. Я ничего не могла услышать, но поняла, что то, что вызвало такое активное внимание, вовсе не было пустяком. Когда мы пошли в палату больницы, внешне я держалась спокойно, но внутри меня сковал страх. На следующий день, когда были готовы результаты УЗИ, главврач инфекционного отделения вызвала меня в свой кабинет, начала говорить и, по мере как я её слушала, не могла поверить своим ушам. Доктор что-то говорила и говорила, показывала УЗИ, но из всего сказанного я поняла только одно, что всё очень плохо. Четко помню одну фразу:
