день 24 первой трети 3987 года
Ректор Риг посовещался с психиатрами, курирующими нашу кафедру, и сказал нам, чтобы все начали вести дневники. Это, как объяснил он, научит нас дисциплине и поможет здраво анализировать самые разные условия и ситуации. А еще быстрее – привыкнуть к ведению официального бортового журнала. Типа то же самое, только про реальность, а не внутренние загоны.
Хм, идея здравая. Но не знаю, найду ли для этого время (точнее, не стану ли лениться).
Ну привет, дневник, получается. Я Йон. Астронавт. Балабол. Мечтатель.
день 25 первой трети 3987 года
А как начинать записи? Я сегодня классно поел, а еще мало спал, потому что у Сольвейг болел живот, и она ворочалась во сне, а я волновался.
Так?
Сажусь работать, не знаю, что еще сюда писать пока.
день 27 первой трети 3987 года
Руки, откровенно говоря, совсем отвыкли писать. Все только тыкать в клавиатуры. А между тем я сегодня даже задумался, что бы такого написать в свой дневник интересного, чтобы не было бессмысленных отписок в одно предложение.
Дни мои проходят как обычно: завтракаем с Сольвейг – она удивительно вкусно готовит мне мою неизменную овсянку и тосты с тунцом, а сама довольствуется парой яблок. Не знаю, как она выживает до середины дня на этом. Потом мчим по работам – она в агентство, я – на станцию или в университет. Работа обычно затягивает с головой: сейчас занимаемся комплексными исследованиями близлежащих к нашей планете объектов – от химического состава их атмосферы до просчетов вероятности найти там какие-то формы жизни. Вечером встречаемся с Сольвейг в парке и сидим у фонтана, рассказываем друг другу о том, как прошел день, или просто болтаем ни о чем. Иногда заглядываем куда-то на бокал вина, но чаще в будни ужинаем вдвоем дома – ну то есть в том месте, что мы договорились считать нашим новым домом. Засыпаем быстро, уставшие, непременно обнявшись – это моя любимая часть дня.
Сегодня такой же день – и я люблю эту рутину. Люблю свою работу, которая учит и даже заставляет меня мечтать, люблю Сольвейг, которая верит в меня больше, чем я сам, и вдохновляет вставать, побеждать, радоваться. Люблю эту страну, которая приняла нас, приютила и дала шанс начать все заново, несмотря на то, что поначалу нам с ней было никак не свыкнуться…. А еще, с особенным трепетом, люблю открытый космос – слышу, как он зовет меня. Как он тянет меня к себе.
день 33 первой трети 3987 года
Вот ведь…. Только написал больше трех предложений, как завалили работой, и я совсем забыл вести дневник. А Риг точно спросит, как там с ним дела. Я не привык врать – ни ему, ни, вроде бы, кому-то еще. Так, надо срочно что-то сюда выдумать.
Забавный случай произошел на работе.
Наш умник Томрод – это самый блестящий ученый моего возраста и самый нудный человек всех времен и народов – собрал фичу под рабочим названием «Бесконечная Вселенная». Берете в руки смарт-дисплей, вводите координаты звезды, планеты или любого другого тела, поиск выдает вам картинку с тем пейзажем, который открывается с этого объекта. А дальше самое интересное – можете приближать изображение столько, сколько влезет, виртуально побывать в любой точке космоса и даже заглянуть внутрь той поверхности, на которой «стоите». Конечно, все, что вы здесь можете увидеть, выдумано самим Томродом и не может быть на 100% достоверно, но идея отличная – и далеко, очень далеко идущая!
Так вот, наши приколисты взяли эту технологию и использовали в более прозаических целях: нафантазировали Рига в клетчатых кальсонах у камина, читающего книгу о Риге в клетчатых кальсонах у камина, читающего книгу о Риге в клетчатых кальсонах у камина…. Короче, что-то у них там зациклилось и, я не знаю, как так получилось, но попало, конечно, в руки самому ректору. Он ничего не сказал, но излюбленный клетчатый пиджак больше не надевал.
день 35 первой трети 3987 года
Шутки в сторону. Второй день что-то шумит на нашей волне. Это может быть нечто очень важное. Ничего не понятно, но очень интересно. Бегу работать. Не буду пока писать, так как сейчас действительно загружен на 200%, дежурим по очереди у мониторов. Все загружены… Да простит нас (опять) Ректор Риг!
день 38 первой трети 3987 года
Мммммммм ммм мммммм…
Я бы не сказал, что превратился в корову, сижу мычу, нет-нет, Йони, спокойно. Сердце колотится, как сумасшедшее… Потому нормально шутить не выходит. И вот почему.
…Готовьте свои мониторы, дорогие друзья, на днях дадим заявление. Произошло чудо: мы поймали вибрацию, сигнал, исходящий откуда-то из области Ледестена. Тут же понеслись расшифровывать: сначала нам пронзило уши слишком высокой частотой (умная команда стажеров собралась, конечно, – ни один не додумался надеть наушники), пустили по частоте ниже и все равно совершенно ничего понять не смогли – дикая какофония пиликанья, помноженная на полумеханический треск. Долго бились: ректор Риг каждому из нас выдал асап-задачу – бросаем все дела и думать над шифром. Прошло пять часов, и Томрод (кто же еще, закатывая глаза пишу я) разобрался с посланием – да, это послание! Это музыка. Это песня. Благодаря нашему дорогому всезнайке, мы вдруг во всей аудитории услышали тихий лиричный перебор струн, кажется, и голос, что-то мирно напевающий, мурлыкающий будто бы под нос. С минуту таращились то друг на друга, то на Томрода, то на преемник – а потом по всему классу пронеслось такое единодушное и шумное «ура!», что даже ректору пришлось улыбнуться и подкинуть свой кепи к потолку. Кто-то есть – или был – в недрах бесконечного космоса. Кто-то живой!
Песня, кстати, такая… умиротворяющая. Спокойная. Это похоже то ли на мантру, то ли на размеренную молитву благодарности – такую, когда не винишь себя ни в каких грехах и не перед каким из богов не раскаиваешься. Просто смотришь вверх и улыбаешься. И мычишь себе что-то доброе под нос. Отдали запись в ксенолингвистический отдел – посмотрим, что они скажут: у этих парней очень мощные наработки, ждем ответ в течение трех-четырех недель, до шестидесятого дня первой трети должны отчитаться. Волнительно. Пока звучит как самый обычный незнакомый иностранный язык – странно даже представить, что он родом не из соседней страны. А с другой… звезды или планеты.
Во всем этом больше всего потрясает то чувство, что мы будто бы перестали быть одинокими. Заброшенными, потерянными. Когда-то мы, тридеане, выдумали себе это вселенское одиночество – дескать, никого в этих галактиках, кроме нас, таких везучих неудачников, нет. Только нас – о да! и никого больше! – могло занести на далекую планету, лишь мы – развившийся во что-то более или менее (скорее менее, конечно) разумное пустой космический мусор. Только на Триде так удачно сложились обстоятельства – лишь у нас тут обнаружилась оптимальная близость к звезде Золийд – умирающей, но все еще раздающей свое тепло направо и налево, – подходящий вполне ландшафт, сформировавшийся в конце концов климат (хоть и меняется ныне не в лучшую сторону), вода в живительном околожидком и жидком состоянии… Лишь нас задумало божество, лишь для нас создало необъятный косм… Я всегда догадывался, что такие мысли как-то слегка высокомерны, я правда верил – вру, не верил, знал, высчитывал, логически размышлял, предполагал и находил один-единственный разумный ответ, – что мы не можем быть тут одни. И вуаля, господа. Раунд!
