Стас с трудом пробивался сквозь вязкую массу людей. Ему казалось, что он сейчас попросту взорвётся, кинется на очередного наглеца, толкнувшего его. Столпотворение было густым бамбуковым лесом, через который приходилось пробиваться, распихивая всё и вся вокруг. Кто-то гоготал, кто-то забрасывал Стаса непристойностями в след.
Толпа резко исчезла, и мужчина оказался по другую сторону от столпотворения.
«Наконец-то это проклятие закончилось».
Мучения на работе, проигрыш двух с половиной тысяч в покере, а теперь ещё и это. На душе паршиво, вокруг – весело. Он даже не знал, что за праздник был сегодня. В воздухе стоял запах клубники и сахарной ваты, от которых кружилась голова. На сцене ведущий зажигал, кричал что-то толпе, а они поддерживали его свистом, ором и визгом. Обычно тихое место превратилось в радостное месиво из сладостей, выпечки, шариков и прочих праздничных атрибутов.
Стас поплёлся к перекрёстку. По бокам от узкой асфальтированной дорожки, ведущей к пешеходному переходу, сидели бабушки, продающие нереальных размеров клубнику и семечки. Они скрипучим голосом зазывали людей, предлагали попробовать, понюхать, потрогать их товары. Стас шёл, стараясь не смотреть на них. Ему казалось, что крючковатые пальцы тянутся к нему, пытаясь схватиться за рубашку. Старческие голоса создавали в воздухе вязкость, через которую приходилось пробиваться с трудом. Миновав бабушек, он поднял глаза, и его взгляд тут же зацепил невысокий юноша с квадратной коробкой в руках. Он стоял у столба, который как рыбак с удочкой свешивал на дорогу светофор. Парень что-то говорил прохожим, но никто не задерживался и даже не поднимал взгляда. Юноша не отчаивался, не оставлял попыток, глядя на людей несчастными глазами.
– Пожалуйста… Это моя сестра… – говорил он голосом, полным боли и отчаянья, который сильно контрастировал с праздничной атмосферой.
На коробке была фотография и надпись оранжевыми буквами на жёлтом фоне, из-за чего издалека и даже вблизи прочитать текст было трудно.
Стас проплыл мимо него немым призраком и ринулся сразу через дорогу под зелёный свет. Весь путь до дома занимал не больше двадцати минут, но сегодня он растянулся в полчаса, на протяжении которых его уставшая голова стала пульсирующим раскалённым шаром.
Дома он покушал и посмотрел любимый сериал в интернете. Сон ему снился красочный, но на утро он про него не вспомнил.
***
Стас работал инженером-технологом на Локомотиворемонтном заводе. Часть работы проходила в душном кабинете на пятерых человек, где он до обеда просиживал за компьютером, выстраивая расчёты и примитивные наброски чертежей. Потом он закидывался едой из буфета и нёсся на железнодорожный вокзал, собирать отчёты и подписывать бумажки. Всё бы ничего, но работа была настолько унылой, что иногда хотелось выбросить компьютер из окна третьего этажа и пойти гулять. «Сокамерники», как окрестил их Стас, раздражали его ещё больше работы, особенно Ярослава – единственная девушка в их кабинете. Стасу она не нравилась так же, как и остальные участники унылого процесса, хоть и была симпатичнее их всех.
В понедельник, среду и пятницу он после работы ехал на автобусе домой, прогуливаясь от остановки до подъезда минут десять. Во вторник, четверг и субботу – выходил на остановку раньше, и вместо маршрута домой выбирал путь к коричневой железной двери бежевого здания, стоящего за отделением ЗАГСа и «Русским градусом». Дверь вела в большой подвал, где собирался народ, чтобы поиграть в рулетку, игральные автоматы и аэрохоккей. На входе стоял мужик с надписью на форме «Охранное предприятие ЗУБР». Обычно он приветствовал Стаса, они обменивались парой вопросов, после чего охранник снова замирал скучающей статуей, а Стас – плыл мимо бильярдных столов к отдельной комнате, где и велась игра в покер.
В карты он играл яростно, отдавая всего себя процессу игры, но постоянно проигрывал. Иногда ему не хватало терпения, иногда удачи, но чаще всего – крупной финансовой базы. Впрочем, он сам был виноват. Стас всегда боялся проигрывать, и после каждого проигрыша шёл домой, упиваясь поражением. Он считал себя слишком умным для того, чтобы играть на колоссальные суммы. Чтобы проигрывать колоссальные суммы. И когда игра переходила на крупняк, он обычно сбрасывал.
Вот только закон карт был против него. Те, кто боится делать крупные ставки – проигрывают чаще.
Был у него и друг по несчастью, который проигрывал так же, если не больше. Его звали Рустам, и разговаривал он как бандиты из сериалов. Мятая рубашка без рукавов, пыльные брюки или потёртые джинсы, босячка на лысой голове, и дополняла образ зубочистка в зубах, прыгающая во рту от угла до угла. Особенно часто в его речи проскальзывали слова «типа», «эта» и всякие экзотические «адьосы» и «амигосы». Стас не считал его закадычным товарищем, но играли они вместе. Кооперация пару раз привела к успеху, но большую часть партий они проигрывали.
***
Стас снова шёл с понурой головой. В этот раз было проиграно четыре тысячи рублей.
– Четыре, мать его, косаря! От мля, а! – слышал в голове он надоедливый голос Рустама.
В один миг всё пошло хорошо – карты шли добрые, ставки повышались, не доходя до заветной черты, после которой Стас точно бы пасанул. Но чёрт дёрнул его пойти за Рустамом ва-банк четырьмя тысячами и флэшем из крестей. Его достаточно редкую и удачную комбинацию и Рустамовский стрит перебили четыре туза и тройка пик. Они вышли из здания, и Рустам выплюнул кучу проклятий в адрес этого ухмыляющегося Бородача, забравшего куш себе, после чего сунул зубочистку в рот, руки – в карманы, и зашагал прочь, не попрощавшись.
Теперь Стас шёл домой, разглядывая синюю зеркальную отделку торгового центра «Восток». После позавчерашнего дня здесь было снова тихо. Голуби мешались под ногами, словно играя в опасную игру «наступит или нет». У небольшого фонтанчика сидела женщина с хныкающим ребёнком на руках.
Стаса чуть не сбили подростки, катающиеся на тележке из Магнита.
– Снимай её, снимай! – горлопанил высокий лохматый парнишка. – Выложим потом в инсту!
Девушка тоже кричала, но толькол от удовольствия и страха. Тележка барабанила колёсами по плитке на земле, отчего вопли разбивались на пронзительную трель.
Площадь, недавно заставленная техникой, людьми и заваленная мусором, была пустой и девственно чистой. По разные её стороны дремали автомобили, сверкая своими кузовами. Единственным призраком праздника был одинокий запах сахарной ваты, тянущийся тонкой струйкой недалеко от входа в торговый центр.
