Не надо нам земли чужой,
Свою мы создаём, –
И одарил её водой
Могучий водоём.
Не засуху, не недород,
Не раскалённый прах –
Благоухание несёт
Здесь ветер на крылах.
Не будет больше чёрных бурь,
Губящих как самум,
Увидит снежную лазурь
Пустыня Кара-Кум.
И дети, ясным вечерком
В тени гоня овец,
Уже не ведают, о чём
Печально пел отец…
Но что в моей стране труда
Теперь произошло,
То лучезарным навсегда
В историю вошло.
Анна Ахматова, «Так будет!»
Глава 1.
Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз .Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви. Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего. Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить. В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
Михаил Лермонтов, «Договор»
По щекам стекают слёзы. Перед ним стоят странные незнакомые люди. Они одеты не в привычные длинные мантии, как его семья, а в какие-то странные костюмы, практически не скрывающие фигуру. Интуиция подсказывает: маглы. Мама с папой рассказывали о них, но он толком ничего не запомнил. За свою жизнь, живя в загородном доме, он ни разу не видел таких людей вживую. Да и вообще практически не выходил из дома. Родители всегда говорили, что они ничем не отличаются от них, волшебников. Разве что, не владеют магией. Какой-то бред. Разве можно просто не уметь делать таких элементарных вещей. Это же как не уметь дышать…
Но теперь они здесь. Так много людей. Жалко, он не может посчитать, не умеет. Один, два, три… много людей. Оцепенение. Громкий крик… Мама? Что они делают? Мальчик поворачивает голову. Один из людей, наверное, главный, заносит год головой женщины нож. Слёзы становятся сильнее. Мальчик зажмуривается, не желая видеть эту картину. Внезапно, крик прекращается.
– Сдохни, ведьма! – произносит тот человек без капли сострадания в голосе.
Откуда столько злобы? Ну да, мама ведьма, а что в этом такого? Мальчик открывает глаза. Люди заслонили маму от него. Внезапно, мысли меняются. Если мама здесь… Где папа?
Мальчик снова крутит головой, пытается его увидеть. Тут, совсем рядом, он видит лежащее на полу тело в луже собственной крови. Папочка… не может быть… Люди подходят к нему, он невидящим взглядом смотрит на них. Только тёмные фигуры без малейшей человечности.
– Ну чё, мелкого тоже? – слышит он хриплый голос.
– Нет, мы чё, совсем звери по-твоему? – отзывается главный с усмешкой в голосе. – Отвезём его в приют, пусть там решают, что с ним делать.
– А если он тоже из этих? – голос звучит испуганно. Они боятся его?
– Не, ты ж видел, он ещё мелкий совсем, – главный переводит взгляд на испуганно вжавшегося в стену мальчика. – Да, не повезло тебе, пацан. Но такова судьба. Рождённому отбросом такая же участь. Пусть в следующий раз думают перед тем, как использовать свои силы.
Он слышит смех. Грубый смех, похожий на лай собаки. Почему он? За что? Что папочка и мамочка им сделали? Неужели этим маглам вовсе не нужна причина?
Или же дело в том, что его семья, волшебники, так сильно отличались от них? Но ведь им нельзя было убивать маглов… А почему тогда маглам волшебников можно? Неужели это всё происходит на самом деле? Слёзы становятся сильнее. Мальчик теряет сознание.
Джек Линктон открыл глаза. В одной комнате с ним находилось всего два человека. Мракоборцы. Один из них только что отвёл свою волшебную палочку, прежде направленную ему в затылок, прекращая поток воспоминаний. Переживать всё это заново – настоящая пытка.
– Ничего не нашёл, Эд?
– Какая-то мутотень пока. Ничего, скоро должны пойти нормальные воспоминания. Большая удача, что мы смогли захватить хоть одного из них.
В голове слышался странный гул. Голоса точно расплывались, чётко расслышать слова не получалось. И так всё время. Пытки воспоминаниями сменялись кратким приходом в себя на несколько минут, а после этого снова беспамятство. Наверное, у него поднялась температура. Но сказать с уверенностью он бы не смог.
Мысли путались. Но одно оставалось неизменным. Перед глазами стояло ухмыляющееся лицо той странной девчонки, Кейтлин. Подумать только, а ведь он даже к ней привязался. Никогда раньше Джек и помыслить не мог о том, чтобы ему понравилась какая-то девчонка. Всю жизнь прожил под маской, примеряя на себя разные роли, загнав настоящее "я" глубоко на задворки сознания. И, наверное, первый раз в жизни он понял, каково это, терять контроль, только когда общался с ней.
Интересно, она это знала? Скорее всего. Чёртова манипуляторша! Ни слова не говорила против, а потом не дрогнула, когда засадила его за решётку! Как он мог раскрыть себя настолько?
Мракоборцы вышли из комнаты. Подумать только, а ведь раньше он ни разу этого не видел. Всегда проваливался в беспамятство. А ведь уже через пару дней они, если продолжат в таком духе, доберутся до по-настоящему важных воспоминаний.
А что, если тогда они выйдут на след? Хозяин просил быть осторожным, а он… в решающий, последний год… Теперь же не просто работа на смарку, ещё и информация могла попасть к мракоборцам. Но что он мог? Сидел сейчас здесь, в клетке, как животное. Не первый раз. О, далеко не в первый… Но никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным. Ничтожество…
В глазах парня зажёгся яростный огонь. Он точно превратился в дикого зверя. Хотелось кричать, рвать цепи. Хотелось сбежать. Но разум одержал верх. Поднимать шум было нельзя. Отчаяние. Он был уверен, что за ним не придут. Не настолько он был ценным членом организации. А сам он сбежать бы не смог.
В его голове прозвучал такой близкий, такой родной голос. Последние десять лет только он и заставлял его жить.
– Мы создадим новый порядок, при котором больше не будет несправедливости. Сильные будут править. Как и заложено природой. Рождённый ползать летать не может.
Джек неосознанно закивал, соглашаясь со словами отсутствующего в комнате оратора.
– Но, чтобы этого добиться нам нужно только сделать рывок. Ты помнишь, что ты должен сделать?
Дыхание участилось. На него возлагались надежды, но он проиграл. Словно издеваясь, в голове зазвучали слова:
– А что ты сделаешь в случае неудачи? Ты помнишь?
Глаза Джека расширились от страха. Он помнил. Но не мог. Почему судьба распорядилась с ним так жестоко? Взгляд переместился на запястье, плотно прикованное цепью к подлокотнику кресла. В подкладке мантии он почувствовал металл. Небольшое лезвие, которое даже ножом нельзя было назвать, было вшито в оба его рукава. На всякий случай. Волшебников никогда не обыскивали. Привычка, что их оружием может быть только волшебная палочка. А уж тем более никто бы не заметил вшитое в подкладку лезвие.