Библейская археология начиналась в Месопотамии. Двуречье, земля Сеннар (Шиннар) издревле влекла путешественников, историков, археологов. Важные свидетельства оставил греческий историк Геродот, путешествовавший в Месопотамии еще в V веке до н. э. Развалины древних городов фиксировал на своем пути средневековый путешественник Вениамин из Туделы, побывавший на Востоке около 1170 года. Он приметил развалины древнего библейского города неподалеку от Аль-Мацала, современного Мосула в Ираке; по словам Вениамина, он «расположен на берегу Тигра и соединяется мостом через реку с древней Ниневиею, от которой хотя остались одни развалины, однако там видно еще много деревень и населенных мест»[1].
«От Багдада два дня пути до Гигиагана (библейский Ресен, неподалеку от Ниневии – Л. Г.), – пишет он далее. – Отсюда один день пути до развалин древнего Вавилона, площадь которых занимает пространство тридцати миль. Там доселе еще существует разрушенный дворец Навуходоносора, в который, однако, все боятся входить за множеством гнездящихся там змей и скорпионов. Отт уда до башни смешения языков четыре мили…; но небесный огонь, упавший на эту башню разрушил ее до основания»[2].
Особое внимание первых исследователей нового времени привлекала Ниневия, возможно, потому что этот город не просто упоминается в Пятикнижии, как многие поселения и земли, – его проклинают библейские пророки, а в Книге пророка Ионы Ниневия выступает как арена важных событий.
Поиск Ниневии обернулся настоящей эпопеей, многие эпизоды которой носили подлинно драматический характер. Время начала раскопок в районе Мосула иногда считают датой рождения археологии: 25 мая 1842 года ставший впоследствии знаменитым французский путешественник Поль Эмиль Ботта (1802–1870) получает назначение консульским агентом на Верхнем Тигре, пребывает в Мосул и втыкает лопату в грунт неподалеку от города.
Город, находившийся на правом берегу Тигра, производил на европейцев впечатление архаического поселения, может быть, не очень отличающегося от того, что видел Вениамин из Туделы. Древние холмы, «тели», повсюду преобладали в унылом пейзаже. Вот только никто не мог сказать Ботта, где определенно следует искать Ниневию. Опросив местное население, он все же приступил к раскопкам большого холма Куюнджик на левом берегу Тигра против Мосула. Пробные раскопки огромного теля не принесли ничего интересного. Ботта копает все лето 1842 года, потом осень и зиму. В марте 1843 года он, наконец, понимает, что потерпел полное фиаско.
В это время он узнает от местных жителей, что примерно в 20 километрах к северо-востоку от Мосула у городка Хорсабад расположен некий тель, где прежде находили странные камни и блоки. Ботта меняет дислокацию экспедиции и буквально в первый же день работы на новом месте находит алебастровые плитки, а вскоре натыкается на стену. С каждым днем в нем растет уверенность, что он нашел древнюю Ниневию. Он посылает сообщение в Париж, и газеты распространяют сенсацию по всей Европе. Даже когда ошибка станет очевидной, обыватели еще многие годы будут повторять, что Ниневию открыл Ботта!
Некоторое время спустя археолог откопал огромных каменных быков с большими крыльями и бородатыми человеческими головами. Такое чудо французы, разумеется, захотели перевезти в Париж. Для этого требовалась «самая малость»: доставить многотонные изваяния за тысячу километров по реке в Персидский залив, перегрузить на судно и перевезти во Францию. Из транспортных средств Ботта удалось найти только небольшие плоты из бамбука и надувных «бурдюков» для увеличения грузоподъемности. Такими «судами», вероятно, пользовались еще Авраам и Иаков. Нечего было и думать везти тяжеленные колоссы целиком, – пришлось их распилить. Но и в таком «усеченном» виде их не удалось переместить далеко. В быстром течении плоты потеряли устойчивость и перевернулись, – бесценный груз затонул. Довести до места назначения удалось лишь небольшую его часть.
