Говорят, что сказка – несерьезный жанр, годный только для того, чтобы развлекать детей.
Никогда не с этим не соглашусь.
Сказка – это мечта, волшебство и добро, а значит, она всегда актуальна.
Эти сказки я привезла из командировки в Италию.
Просто так получилось – я застряла по рабочим делам неподалеку от Падуи, а мой хороший друг в это время попадает в больницу в России.
Общая палата в травматологии и синие казенные стены к позитиву не располагали, друг повесил нос – и как-то вечером, говоря со мной по телефону, признался, что готов уже волком выть от больничной тоски и врачебных процедур.
А лежать нужно почти месяц.
И из этого месяца прошло только три дня.
Пытаясь свести разговор на позитивную ноту, я шутливо сказала:
– Ну ты что, расстроился как маленький, может, тебе еще и сказку рассказать?
– Рассказать, – неожиданно грустно и серьезно ответил друг в печальной реальности больницы, – только длинную, интересную и волшебную.
От неожиданности я запнулась – книгу сказок с собой в командировки не вожу, на память ничего не приходит, что ему рассказывать-то?
– Ты пошутила что ли? – печально вздохнула трубка, – ладно… Я же давно взрослый, а взрослым сказки не положены.
– Еще как положены, – замахала руками в итальянской реальности я.
– Тогда я жду, – в голосе, до этого отдававшем вселенской грустью, тоской и той особой безнадежностью, какая может быть только у внезапно заболевшего мужчины, зазвучали нотки любопытства.
Я вздохнула поглубже, выглянула в окно, окинула взглядом старинный фонарь, одиноко стоящий за моим окном и неожиданно произнесла:
– Каждый день, как только на Город спускается ночь, на улицу выходит Фонарщик…
Это стало традицией. Днем я бегала по рабочим вопросам, цеплялась взглядом за непривычную для себя европейскую архитектуру старого города, не забывая краем сознания продумывать сюжет историй и основных героев, делала пометки в маленьком блокноте, а вечером устраивалась на балкончике, звонила другу и – рассказывала сказки.
Порой я с исконно женским коварством рассказывала одну сказку два или три вечера, постепенно, обрываясь на самых интересных поворотах сюжета. Дабы друг думал не над своей несчастной судьбинушкой, а над тем, что же будет дальше.
Друг начал ждать вечеров, а днем строчил в мессенджер сообщения из трех слов: «Ну когда уже?».
На четвертый день наших сказочных разговоров друг признался, что ставит телефон на громкую. Я велела обозначиться остальным, в трубке захихикали и начали здороваться незнакомые голоса, принадлежащие мальчикам в возрасте от 23 до 68 годиков, но все как один задорные и любопытные.
Теперь каждый вечер хор нестройных голосов в трубке благодарил меня и наперебой спрашивал: «А завтра расскажешь?»
И я рассказывала.
А потом друг выздоровел, а блокнотик со сказками остался. Недавно найдя его на полочке, я перепечатала из него самые интересные истории – и родилась эта книга.
К чему я это все рассказываю?
Да к тому, что внутри любого серьёзного, успешного и ответственного взрослого человека живет ребенок. И порой каждому взрослому жизненно необходимо рассказать сказку, чтобы напомнить, что чудеса – случаются, и добро всегда победит.
Усаживайтесь поудобнее, я расскажу вам сказку…
С любовью ко всем своим читателям, ваша Ната
@istanbuls_soul
Каждый день, как только на Город спускается ночь, на улицу выходит Фонарщик.
Помню, как первый раз увидел его, карабкающегося по длинной лестнице к Старому Фонарю, стоявшему в начале центральной улицы Города.
Тогда-то и началась эта история.
Фонарщик был юн и не знал, что становясь фонарщиком, он одновременно становится и немножко волшебником.
Фи, скажете вы, что же волшебного в том, чтобы ежедневно обходить город с лестницей в руках и раз за разом подниматься к уличным фонарям? Это же каждый сможет, да и фонари – вон они, за окном, длинные и молчаливые, годные только на то, чтобы освещать дорогу бегущим мимо людям.
Позвольте с вами не согласиться.
Ведь благодаря фонарщику и фонарям в мире каждый день становится капельку светлее и кто-то может найти дорогу домой или не пройти мимо того, кому в этот миг нужна помощь, а это не так уж и мало.
Так вот, когда наш Фонарщик в первый раз взял свою лестницу и вышел на улицу, он еще не знал, что с этого мига он стал немножко волшебником.
И чудеса не заставили себя долго ждать.
Я сидел на скамейке напротив, когда Фонарщик приставил свою новенькую, не запачканную еще маслом лестницу к ножке первого в своей жизни Фонаря и полез вверх. Фонарь выпрямился, чтобы Фонарщику было удобнее крепить лестницу и неизвестно откуда взявшейся рукой снял свою шляпу-крышку.
– Добрый вечер, господин Новый Фонарщик!
Фонарщик едва не упал с лестницы, но Фонарь успел поддержать ее второй рукой.
– Ох, забыл, что в первый раз все пугаются. Не стоит беспокоиться, я действительно могу с вами говорить, ведь вы теперь волшебник, ну а я – волшебный Фонарь.
Фонарщик беспомощно оглядел улицу и взгляд его остановился на мне.
– Да-да, этот старый фонарь отличается разговорчивостью, – успокоил его я и затянулся трубкой.
– Как! Вы тоже можете его слышать? – Фонарщик уже не знал, что и думать.
– Конечно могу. Ведь я тоже волшебник, хотя мое волшебство и не связано с зажиганием фонарей.
Старый Фонарь отпустил лестницу и почтительно кивнул своему новому знакомому.
– Вы еще не представляете, как много интересного с вами произойдет на этой улице, – заговорщически подмигнул Фонарь и показал рукой на проспект, – я стою тут более ста лет и поверьте мне, повидал такого…
Фонарщик окончательно свыкся с мыслью, что фонари могут разговаривать, а волшебники – сидеть летним вечером на лавочке, покуривая ароматный табак и посмеиваясь в усы, он успокоился и с интересом посмотрел на нового знакомого.
Вечер тихонько вступал в свои права, набрасывая на Город пелену из вечернего аромата цветов, цокота копыт по мостовой, запаха горячих камней и того особенного, ни с чем несравнимого запаха летнего вечера, какой может быть в Городе только в июне. Фонарщик шел по улице, подходя то к одному, то к другому Фонарю, зажигал огонек, и в городе становилось немного светлее и теплее.
А Фонари по очереди снимали шляпы, кланялись и приветствовали своего нового спутника.
Я часто видел потом из окна своего дома, как Фонарщик, завершив работу, возвращался к Старому Фонарю и подолгу беседовал с ним, порой даже в метель не торопясь домой, долго дискутируя и слушая что-то. А Фонарь трещал фитилем, рассказывая о том, что видел он, стоя на этой самой улице.
Позже Фонарщик, с которым мы стали друзьями, говорил мне, что никогда бы не подумал, что на одной улице может происходить столько всего волшебного, странного, прекрасного и грустного.
