I
Каждый родитель убежден, что его ребенок самый красивый. Самый талантливый. Самый самый… А поскольку вот уже много лет, как я отношусь к этой категории (не самых красивых или талантливых, а к категории родителей), то мне не осталось ничего, кроме как взять в руки чистый лист и вспомнить одно жаркое лето. Именно в это лето моя дочь училась говорить и рассуждать. В этом ей помогали не только я, но и окружающие.
В жизни у меня как у сказочного царя – три доченьки. Одна похожа на маму, вторая почему-то на саму себя, младшая похожа на папу (чем я очень горжусь, просто иногда раздуваюсь от важности). Александра, Юлия и Виктория. Юлька, Санька и Викушка…
Знаете эти разговоры между родителями? Порой до ссоры.
– А глаза-то мои.
– Зато разрез глаз мой. И носик точно мой.
– Ты что? Пожалей ребенка…
II
Вечером, после работы застаю дома обиженные физиономии. Разницы в четыре года в квартире никто не ощущает. Пытаясь примирить мелкую вражду, строго спрашиваю старшую:
– Ты зачем у Юльки куклу забрала?
– Зачем… зачем. Пытать буду.
III
В свои два с небольшим рыжеволосая Юля болтает довольно сносно. Вот только почему-то с грузинским акцентом. Старшая Александра в этом большом деле – потерпевшая сторона. Днем она сидит у телевизора, нацепив на нос, так некстати выписанные доктором, очки и покрикивает:
– Люлька, отойди от экрана.
Рыжая врединка, прыгая на одной ножке, не оборачиваясь:
– Нэ, хачу!
– Уйди, говорю.
– Сама иди, атсюдова.
– Ты уйдешь или нет? Я же ничего не вижу из-за тебя
Кавказское спокойствие в ответ:
– Нэ видишь, адень очки.
IV
Над моим домом висит комета Хейла-Боппа, и несколько звезд ежесекундно меняют цвет…
Возвращаясь из гостей, держа Саньку за руку, я указал ей на ночное небо. Она подумала и сказала:
– Похоже на шторку.
У супруги устали руки, и мы поменялись – я взял Юлечку. Глядя на улыбающиеся светила, она спросила:
– Пап, они приклеены?
V
Только я переступаю порог комнаты, старшая начинает ябедничать:
– Опять эта Юличкина у меня всё забирает. Она сегодня пирожное ела, а я не ела.
– Дочь, ну ведь она же маленькая.
– Ну и что? Я, может, тоже хочу, а она и моё слопала.
Юлька выглядывает из-за занавески:
– Саш, ты не плачь… Я твое пирожное собачке дала.
Сглаживая ситуацию, я начинаю мямлить:
– Дочь, даже на море когда буря или корабль заблудился, всю еду маленьким отдают.
В логике старшей не откажешь:
– Это, наверное, чтобы тонули быстрей.
Заканчивается всё не очень педагогично – идем покупать сладости.
VI
Мне кажется, что крушение детства начинает свой отчет с той минуты, когда родители донельзя занятые собой, с раздражением говорят своему ребенку:
– Ну, не выдумывай!
По возможности стараюсь этого не делать.
… Читал газету и, свернувшись калачиком, на диванчике задремал. Рядом расположилась Юля. Стала вертеться и разговаривать сама с собой:
– Ой, что это я? Колготки неправильно одела. Какая-то я дурочка.
Затем стала толкаться. Минуты через две я не выдержал и спросил:
– Ну, чего тебе, ребенок?
В серо-голубых пуговках бесконечная преданность:
– Расскажи анекдот.
VII
Сбежав с последней «пары», в форме курсанта, забираю детей из садика.
Из столовой, вразвалочку, вышел самостоятельный карапуз. Потрогал мое колено:
– Ты чего пришел?
Я решил пошутить: – За тобой.
– А танк где?
– Во дворе стоит.
К этому он был не готов. Представить тяжелый, закопченный танк среди цветущей сирени. Сохраняя достоинство, малыш посопел, и с дрожью в голосе:
– А мне, мама, тоже танк купит.
И ушел. Наверно, есть кашу.
VIII
Юлька, оторвавшись от растрепанной Барби, заворожено изучает экран телевизора. Показывают фильм-катастрофу «Гинденбург». Черная, лакированная туша дирижабля величественно отбрасывает тень на равнину, плавно перемещаясь в воздухе. Оцепенение дочери продолжается сто двадцать секунд. Возвращаясь к кукле, она пожимает плечами, и с мягким осуждением (Вот, дескать, дожили!):
– Сосиски у них летают.
IX
Зоомагазин. Впервые увидев откормленного, белого хомяка в клетке она удивленно поднимает брови.
Затем делая пальцы щепоткой:
– Свин… свин… свин.
X
Вдали от дочерей понимаешь всю бессмысленность поездок, служебных командировок. Кажется, ворчишь, наказываешь их за мелкие проказы, а вернешься – завизжат, подбегут – «Папа!», и весь вечер не слезут с колен.
…Воспитатель старшей группы – женщина строгая. Поэтому все ее задания на дом мы держим под контролем. От усердия в краске не только стол или цветастые обои, но и кончик языка. Нужно самостоятельно нарисовать обитателей природы. Расхваливаю один из рисунков, на котором акварелью создано что-то фантастическое:
