В своём кабинете в чистоозёрской районной больнице, улучив час свободного времени, сижу и готовлюсь к вводной лекции, которую должен через два дня прочитать первокурсникам когда-то Медицинской академии, а теперь Медицинского университета.
Чёрт возьми! Волнуюсь, как перед экзаменом, а ведь за последние несколько лет достаточно много занимался со студентами и, кажется, уже должен чувствовать себя в такой аудитории комфортно. Правда, до сих пор у меня были четверокурсники, то есть люди, за годы обучения твёрдо уяснившие, зачем они пришли в профессию, а мои послезавтрашние слушатели – ещё почти дети. Понимают ли они, что их ждёт? Какие труды, а порой и самопожертвования им предстоят? Мой младший брат Иван, работающий здесь же по части неврологии, называет нашу профессию подвижничеством, горением и всякими подобными эпитетами. И он прав! Единожды соприкоснувшись с этим делом, ты должен сразу отдать себе полный отчёт, сможешь ли ещё и ещё, забывая о себе и семье, приносить свои силы, а зачастую и здоровье на алтарь борьбы за жизнь пациента. Пусть это звучит высокопарно, но я убеждён, что только такой человек может считать себя настоящим врачом. А ведь нужно ещё постоянно держать себя в тонусе в смысле теоретической и практической подготовки, искать и впитывать новые знания. Естественно, занимаясь другими ремёслами, тоже необходимо всё время совершенствоваться, но в медицине от квалификации врача зачастую зависит, будет ли жить его пациент. А это самое главное.
Ох, что-то я в своих мыслях разошёлся, будто уже читаю лекцию. Надо и другими делами заняться. А пока я хочу кофе! Иду в кофейный угол, где на тумбе теперь стоит отличная кофемашина, подаренная мне на сорокалетие и заменившая мою старую кофеварку, которой я пользовался целых десять лет. Надо взбодрить себя моим любимым напитком. Постоянно работая на грани переутомления, я с годами практики привык к трём-четырём чашкам кофе в течение дня. Для меня это эликсир бодрости. Делаю несколько глотков… Замечательно! Всё-таки кофе, приготовленный кофемашиной, гораздо ароматнее, чем сваренный в обычной кофеварке.
Дверь открывается и, постукивая палкой и протезом, появляется мой друг Павел, наш заместитель главврача по хозяйству. Инвалид первой чеченской войны, он в нашей больнице работает столько же, сколько и я. Вместе начинали.
– Саша, привет! Мы наконец сделали тебе на дверь новую табличку.
– Не понял, какую ещё табличку? Что вы опять придумали? У меня ведь там всё есть. И что я – доктор Елизов, и что Александр Николаевич Елизов – первый заместитель главврача. Что ещё надо?
– Главный сказал, там обязательно должно быть написано, что ты теперь доктор медицинских наук, поэтому не сопротивляйся. А твой бренд, то есть табличку «доктор Елизов», мы обязательно оставим, не волнуйся!
Дорогой мой Кирилл Сергеевич… Как он был счастлив, когда я защитил свою докторскую! А Кирилл Сергеевич Золотов не только главврач нашей больницы, а значит, для меня начальник, но и учитель, и ещё мой названный отец.
– Делайте, что хотите! – безвольно машу я рукой, пытаясь сосредоточиться и прикинуть свои дела на завтра.
Так… С утра плановая операция, потом консилиум… Ещё обязательно надо будет забежать в реанимацию, проверить прооперированных пациентов. В семнадцать, как обычно, вечерний приём. Короче, всё как всегда. Ещё Главный просил найти время, чтобы нам с ним обстоятельно побеседовать. А завтра у нас среда, и он, являясь крупным специалистом и профессором, будет вечером проводить свои еженедельные консультации поликлинических пациентов. Когда же в таком случае может состояться наш разговор? Вообще странно, ведь обычно все больничные проблемы нами обсуждаются за ужином, поскольку Кирилл Сергеевич живёт одной семьёй с нами, то есть вместе со мной, моей женой Дашей и моими двумя сыновьями Серёжкой и Ванюшкой. Почему же он хочет говорить со мной именно на работе? О чём таком секретном? Ну ладно, ему виднее.
* * *
Четыре часа мы с Алёшиным простояли у операционного стола. Если бы не Алексей Сергеевич, который поистине хирург Божьей милостью, мне было бы гораздо сложнее, а так наша связка, собирающаяся только в самых трудных случаях, очередной раз дала очень хорошие результаты. Сняв хирургическое облачение, выходим в коридор уже в цивильном.
– Александр Николаевич, ваш кофе я принесу в кабинет, – сообщает старшая медсестра Шитова, работавшая с нами всё это время в качестве сестры хирургической.
– Слушаю и повинуюсь, – улыбаюсь, понимая, что тем самым указано, что я буду исполнять давнюю традицию своего послеоперационного кофепития в одиночестве. Сама она и Алёшин, обычно составляющие мне в этом компанию, сегодня заняты.
С нашей Старшей не забалуешь. В случае тяжёлой нагрузки она может предстать сначала квалифицированным и достойным партнёром, потом в качестве ласковой и заботливой нянюшки, а если уж кто-то, с её точки зрения, в чём-то «накосячит», то и жёстким судьёй. Послушно спускаюсь на первый этаж в свои апартаменты.
Елена Михайловна входит с кружкой горячего ароматного кофе, специально сваренного ею самой.
– Как там Алексей Сергеевич? – интересуюсь я. – Отошёл уже после нашей общей неприятности? Там ведь ничьей вины не было. Так обстоятельства сложились.
Просто во время операции случился очень нехороший момент, когда нашего пациента мы чуть не потеряли. Несмотря на нервы, все команды я раздавал спокойно и твёрдо, чтобы у бригады не возникло сомнения в том, что ситуация находится под моим полным контролем.
– Он сказал, что поразился вашему хладнокровию, – с лёгкой усмешкой произносит Шитова. – А вы правда не испугались?
– А сами вы как думаете? – в ответ тоже усмехаюсь я.
– Думаю, исходя из ваших способностей, результат вам был известен наперёд.
– Без комментариев, – машу я рукой. – Спасибо, Елена Михайловна за вашу заботу и, как всегда, за прекрасное сотрудничество.
– Ладно, отдыхайте! – милостиво разрешает она и уходит.
Исходя из моих способностей… Сказала тоже! Да, я могу заглянуть в будущее. Своими тренингами я сумел добиться управляемости этим процессом. Правда, делаю это не всегда, как полагает кое-кто из моих друзей и сотрудников, и обязательно крайне осторожно. Там, куда в таких случаях подсознательно адресуется вопрос, такая любознательность, уверен, вовсе не приветствуется, и порой даже может последовать наказание в виде головной боли. Правда, иногда такое заглядывание у меня получается случайно, что сигнализирует о желании высшей силы сообщить о чём-то крайне важном. В любом случае, пусть сказанное Шитовой будет очередной легендой про доктора Елизова, который может всё, и не только в медицине. Хотя, призна́юсь, кое-что в этих легендах является правдой и я действительно многое умею из того, что люди считают запредельным. Только гипнозом, чтением мыслей и прочим мне доступным на сегодняшний день, в кругу родственников и друзей, да и вообще без надобности, я не пользуюсь.
