Две с половиной тысячи лет тому назад в Древней Греции мыслил, а следовательно, существовал (cogito ergo sum) философ Аристипп. В молодости он приехал в Грецию на олимпийские игры, случайно услышал о Сократе и поехал к нему в Афины учиться.
Выучившись, Аристипп сам стал преподавателем и создал учение гедонизма и свою школу. Это была очень интересная философская школа, актуальная до сих пор. Она учит искусству получения максимального удовольствия от жизни, искусству разумно извлекать из жизни все удовольствия, которые она может нам предоставить. Гедонизм не учит наслаждению любой ценой. Он учит разумному наслаждению, когда любое действие должно приносить человеку больше удовольствия, чем неудовольствия.
Следует признать, что современники недолюбливали Аристиппа. Он был последовательным человеком и не только учил других наслаждаться жизнью, но и сам, следуя своему учению, наслаждался жизнью. В этой связи про него говорили и писали много плохого. Но нам интересен всего лишь один момент.
Среди всего прочего современники долго осуждали Аристиппа за то, что он отказался ехать на похороны своего учителя Сократа. Благородные жители Афин осудили Сократа на добровольную смерть, и он покончил с собой. Аристипп сказал, что смерть Сократа огорчила его, а участие в похоронах огорчило бы еще больше. Тем более что поступок Сократа огорчил его дважды. Хорошо известно, что Сократ мог легко бежать. Многие друзья предлагали ему помощь. У него было и время, и возможности. Но Сократ отказался из идейных соображений. Он считал, что должен подчиняться мнению граждан, даже если граждане не правы. Аристипп не видел в этом никакого смысла. Поэтому на похороны Сократа он не поехал, чтобы не расстраивать себя еще больше.
Философская школа гедонизма мне очень близка, и я глубоко согласен с Аристиппом: не стоит губить свою жизнь только потому, что большинство сочло тебя ее недостойным. И у меня есть очень страшный, но показательный пример.
В середине XX века (много столетий после самоубийства Сократа и жизни Аристиппа) произошла еще одна масштабная трагедия – нацисты уничтожили шестьдесят процентов еврейского населения Европы, треть всего еврейского этноса, шесть миллионов евреев.
В этой трагедии меня всегда больше всего поражало, огорчало и даже злило то, как погибло большинство этих людей. Нацисты последовательно занимали европейские территории, города, деревни и объявляли, что представители еврейского населения должны сами определенным образом обозначить себя и явиться для эвакуации в «места компактного проживания».
Все это практически никогда не происходило одномоментно. Информация опережала приход нацистов. У большинства евреев было время бежать. Куда угодно. На триста шестьдесят градусов. Но люди предпочитали верить и надеяться, что слухи имеют отношение к каким-то отдельным эксцессам и не может быть, чтобы культурные, расчетливые, прагматичные немцы просто так уничтожали бесплатную рабочую силу.
И все вместе с детьми, родителями шли в обозначенные места сбора, откуда в лучшем случае их увозили в гетто или концентрационные лагеря (для дальнейшего уничтожения), а в худшем – до ближайшего оврага. И я всегда думал: как же так?!
И лишь несколько лет тому назад я узнал, что были люди, которые в подобной ситуации не стали надеяться и верить. Они просто бежали. Моя мысль нашла свое подтверждение. В августе 2003 года в Соединенных Штатах вышла книга «Братья Бельские» журналиста Питера Даффи с подзаголовком «Правдивая история трех человек, которые победили нацистов, спасли 1200 евреев и построили деревню в лесу». Три брата (Тувья, Асаел и Зусь) спасли столько же евреев, сколько всемирно известный Оскар Шиндлер. О подвиге братьев Бельских снят фильм «Вызов» (2008 год, режиссер Эдвард Цвик) с Дэниэлом Крейгом в главной роли.
Старший брат Тувья говорил бежавшим с ним узникам гетто: «Друзья, я ничего не могу вам гарантировать. Мы пытаемся выжить, но мы все можем погибнуть. И мы будем стараться сохранить как можно больше жизней. Мы принимаем всех и никому не отказываем, ни старикам, ни детям, ни женщинам. Нас подстерегает множество опасностей, но, если нам суждено будет умереть, мы, по крайней мере, умрем как люди».
