Письмо из нотариальной конторы застало меня врасплох. Я была средней в довольно большой и шумной семье, откуда бы взяться наследству? Но адрес и имя точно мои, здесь никакой ошибки.
Подышав для храбрости, я закрылась в спальне и сковырнула магическую печать. Известный в наших краях нотариус сообщал, что мне, Ярине Белокосовой, оставили в наследство половину дома! Я еще раз повертела послание, пытаясь вспомнить, кто же такая госпожа Астрид Вильхоф и почему решила меня облагодетельствовать. Адрес мне тоже ничего не говорил: Лесная, дом один. Где это? Наш Тергород – не так велик, здесь все известно и недалеко друг от друга.
Я бы посчитала письмо чьей-то злой шуткой, если бы не авторитет нотариуса. Если кто-то решится подделать подпись господина Аболонского, скоро непременно окажется за решеткой. Выходит, мне действительно оставили половину дома? Возможно, крохотного и разваливающегося, но и он был лучше моего.
Там, по крайней мере, никто не станет пилить, что девушке не стоит забивать голову учебой или работой, лучше поскорее найти мужа. Дальше, как правило, шел список подходящих кандидатов, сплошь состоящий из престарелых вдовцов или великовозрастных детинушек. Мамам о таких уже сложновато заботиться в одиночку, оттого они начинают искать безропотную и бесплатную няньку, по недоразумению называющуюся «жена».
Поэтому без пятнадцати три я уже сидела в приемной у нотариуса, ждала оглашения завещания незнакомой мне Астрид. При этом жутко нервничала: до завтрашнего дня мне нужно закончить один сложный перевод и сдать его, иначе не получу гонорар. Оставалось немного, буквально пара страниц, но работать я могла только в университетской библиотеке, дома слишком шумно. И у матушки, и у бабули каждую минуту находились ко мне дела.
Ярина, раз ты дома, приготовь обед! Ярина, проверь у младших домашнее задание. Ярина, пойдем в сад собирать яблоки. Ярина… Ярина… Ярина… Временами казалось, что я ненавижу звуки собственного имени.
– Ярина Вячеславовна? – обратился ко мне секретарь и, дождавшись кивка, вызвался проводить в кабинет, хотя вряд ли бы я заблудилась в широком прямом коридоре.
Внутри нас уже ждал сам нотариус, строгий и серьезный господин Аболонский, и незнакомый мне молодой человек. Он сидел слева за длинным столом, такой высокий длинноволосый шатен, похож на фейского полукровку: уж слишком хорошо сложен и свысока на всех смотрит. При моем появлении он нахмурился еще сильнее и брезгливо поджал губы.
– Что, раз все собрались, можем приступать, – нотариус постучал стопкой бумаг по столу и прочистил горло. – Итак, почившая третьего дня госпожа Вильхоф в равных долях завещала свой дом, расположенный по адресу город Тергород, улица Лесная, дом один, своему внуку, господину Тиллю Лоуренсу Лайтнеру и Ярине Вячеславовне Белокосовой, которая своими визитами скрашивала ей последние дни.
Смутная догадка завращалась в моей голове. Дом.. Последние дни… Астрид…
– Погодите, неужели бабушка Рита скончалась? – выпалила я. – Она же говорила, что поедет в лечебницу, обследоваться.
Милую, радушную старушку я впервые посетила два года назад, по университетской программе помощи профессорам на пенсии. У нас оказалась одна специальность – переводы со старорудского. Бабушка Рита, как она сама просила себя называть, охотно и много говорила об этом, разрешала пользоваться своей библиотекой и делилась историями из жизни. Я же взамен помогала ей с уборкой дома, приносила продукты и иногда готовила. О внуке тоже слышала, но по рассказам он выглядел пухлощеким малышом, а не здоровенным фейским детиной.
Даже не верится, что бабушки Риты больше нет. В нашу последнюю встречу она выглядела очень бодрой, все суетилась, наводила порядок и перекладывала вещи, искала какую-то книгу.
Нотариус, не подозревающий о потоке мыслей в моей голове, поглядел с укором и снова постучал документами:
– Госпожа Астрид, происходила из старой чародейской семьи, и, хотя не имела выраженных способностей, наверняка почувствовала приближение смерти. Потому успела привести в порядок дела, убрать дом, переодеться в свое лучшее платье и вызвать себе лекаря. Учитывая отдаленность ее жилья тот прибыл спустя час и нашел Вильхоф уже бездыханной.
– И я буду настаивать на тщательной проверке случившегося полицией, – заговорил Тилль. – Астрид была вполне здорова, но стоило ей внести абсурдные изменения в завещание, как сразу же скончалась.
Я задохнулась от возмущения. На что он намекает? Что я убила бабушку Риту? Да как можно?
– Возможно, навещай вы ее почаще, то не говорили бы такого! – вспылила я. – Баб… Госпожа Вильхоф не раз и не два жаловалась на сильные боли за грудиной, но приходивший к ней доктор только отмахивался и говорил, что для ее возраста это норма. Я уговаривала ее съездить в больницу, но госпожа Вильхоф была на редкость упертой.
Внучок сжал челюсти и уставился на меня, как на вошь, но тут в дело вмешался нотариус.
– Лекарь тоже рассказал нам о частых вызовах. Но, могу вас заверить, ничего криминального в кончине госпожи Вильхоф нет. Видимо, просто пришло ее время, – Аболонский помолчал, размышляя над чем-то. – В завещании есть важное уточнение: если кто-то из вас двоих до конца месяца отыщет записную книгу госпожи Крыжевской, которую госпожа Вильхоф одолжила и потеряла в своем доме, и вернет ее владелице, то он станет единственным наследником, а другой получит небольшую компенсацию из прочего наследства Астрид. Оно же, за исключением дома, по истечению месяца целиком и полностью переходит во владение ее внука, Тилля.
Когда выходила наружу, я до конца не осознавала произошедшее. Бабушка Рита мертва, не верится, что больше не услышу ее скрипучего голоса, не попробую ее печенье с шоколадной крошкой, не посижу рядом, под треск дров в камине… Не выдержав нахлынувших эмоций, я свернула в парк и опустилась на одну их скамеек, где наконец расплакалась. Визиты к бабушке Рите были моей отдушиной и радостью. Она понимала меня и не пыталась убедить, что единственный удел женщины – замужество, а вместо разных сочетаний рун ей следует разучивать рецепты пирогов и чистку столового серебра.
Я нарочно выбрала удаленную скамейку в парке, но и на нее нашлись еще желающие. Кто-то уселся рядом со мной, обдав тонким запахом травы и соленого морского ветра.
– Наверняка радуетесь своему счастью? – нагло ухмыльнулся Тилль Лайтнер. – Честным трудом вам бы никогда не скопить на такой дом, как был у Астрид. Но не волнуйтесь, я не буду настаивать на тщательном расследовании и опротестовать ваше вступление в наследство, если вы, в свою очередь, не станете возражать против того, что вывезу библиотеку.
