Из бетонной коробки областной администрации я вышел злым и расстроенным. Да, отказ неприятен сам по себе, но я бы его как-нибудь пережил, да и переживу, куда я денусь, но почему нельзя было сказать «нет» по телефону, когда я три дня назад звонил в этот долбаный отдел культуры? Но не сказали же, назначили встречу, и что?… Мало того что я потратил деньги – за билет на автобус только в одну сторону почти пять сотен, – так я ведь еще и поверил во что-то, обнадежился, а в результате такой облом!
И ведь начали разговор аккуратненько так, вежливо, с улыбочкой: дескать, смотрите, какая зима нынче ранняя да снежная, сколько у хозслужб теперь забот и затрат… А бюджет – не резиновый. Вот и нам ужиматься приходится, экономить на чем только можно. И брать сейчас нового человека в штат – это… даже непорядочно как-то, не поймут нас. Но взять вас нам очень хочется. Вот очень-прям-очень, жуть как! Ан нет, нельзя… Не сейчас. Потом как-нибудь, может быть. Или в другой потом, после того потома…
Ну и так далее, минут на двадцать пустопорожней болтовни. И зачем, спрашивается, я приезжал? Узнать, какой я весь из себя талантливый и распрекрасный? Так я это и сам знаю. До столичной сцены я еще, конечно, не дорос, и не факт, что когда-нибудь дорасту, но у себя в городе был без сомнения лучшим, и я почти уверен, что и здесь, в областном центре, не оказался бы в числе последних бездарей.
А то, что нашу так называемую труппу в родном городе разогнали – это правильно. Каким бы я талантливым не был, тащить все и дальше на себе мне уже надоело. Да и что я один могу? Если ложка дегтя портит бочку меда, то уж ложка меда даже стакан дегтя сладким не сделает.
Я поймал себя на мысли, что не по делу как-то хвост распушил, тем более что единственный слушатель моего внутреннего монолога и так все о себе любимом знал. Все, кроме одного: и что теперь делать? Искать работу по основной специальности, на которую сдуру угробил в универе пять лет жизни? Только не хочу я в душном офисе штаны просиживать, к тому же забыл за последующие пять лет все, чему меня пытались научить. Да и кому сейчас сдался не первой свежести экономист без опыта работы, который и делать-то ничего не умеет? Да, двадцать семь – еще не старость, но те, кто помоложе да пошустрей, давно все тепленькие места заняли. И ладно, собственно, говорю же: не хо-чу!
В такой невеселой беседе с самим собой я провел на крыльце администрации минут, наверное, десять. На меня уже и охранник из окна стал поглядывать, да и ноги стали мерзнуть – зима-то и впрямь сейгод рано началась, тут уж в отделе культуры не соврали. Ничего не оставалось кроме как чапать к автовокзалу и возвращаться домой, в стылую и опостылевшую «однушку», где меня никто, увы, не ждал. Можно еще, конечно, завалиться к родителям – те и накормят, и приголубят, – но портить им настроение не хотелось, а убедительно сыграть бодрячка даже я бы перед ними не смог, уж мама бы точно меня влет раскусила.
Как бы то ни было, билет все равно нужно брать, и желательно на ближайший автобус. Я глянул на часы: без двадцати три. Автобус отходит в три пятнадцать; если поспешу, то и перекусить в кафешке успею.
Я сбежал с крыльца и, хрустя свежим снежком, быстро зашагал вдоль здания негостеприимной областной администрации. Но стоило мне свернуть за угол, как я невольно сбавил шаг. До меня и в самом деле не сразу дошло, почему я это сделал. Просто вдруг почуялось: здесь что-то не то! Будто звоночек в голове прозвенел. Тревожный такой: динь-динь, у тебя все дома?
Я остановился, посмотрел направо, куда меня подспудно и тянуло глянуть, и понял: нет, дома у меня не все. Потому что вон того, пардон за каламбур, дома здесь раньше точно не было! Всего час назад, когда я шел в администрацию, на этом месте смотрела на проспект лишь трехэтажная, советских времен постройки школа. А теперь что?… Что за краснокирпичное семиэтажное уродище прилепилось к несчастному учебному заведению?!.. Да и как оно могло всего за час прилепиться? Впрочем, что это я? Этот угрюмый, массивный как чугунный утюг домина не мог быть построен не то что за час, но и за месяц! Да и кому бы вообще взбрело в голову строить такое? Еще и расположить так, что фасадом здание словно «въехало» в школу, а торцом – во всяком случае, ни одной двери я с этой стороны не видел – на метр-полтора «выехало» на проезжую часть!..
Я аж дышать забыл, честное слово. Но когда увидел, как желтая маршрутка, пропуская обгонявшую ее легковушку, взяла чуть правее и вот-вот должна была врезаться в угол нелепого дома, не выдержал и заорал: «Тормози! Там же…» Договорить я не успел. Маршрутка вошла в красный кирпич, словно горячий нож в масло, а уже через пару мгновений вынырнула с противоположной стороны и как ни в чем не бывало понеслась дальше.
На меня заоглядывались. Я представил, как выгляжу со стороны: с выпученными глазами, разинутым ртом, вытянутыми дрожащими руками… Воображение у меня профессионально хорошее, и возникшая в голове «картинка» мне не понравилась. Я сунул руки в карманы и тронулся в путь. Но пройдя шагов десять я не выдержал и оглянулся. Дом из красного кирпича стоял на месте. Точнее, как раз не на месте, нечего ему там было делать совершенно, только ему на мое мнение было плевать – он стоял себе и стоял, перекрыв тротуар и «заступив» на дорогу. Кстати, я увидел, как еще одна машина, белая легковушка, протаранила кирпичные стены без видимых последствий как для себя, так и для них. А вот и бредущая по тротуару парочка «вошла» в стену, явно не увидев ее перед собой. «Ага, – подумал я, – не увидев!.. Слона-то я и не приметил». Не увидеть эту красную уродливую громадину надо было еще постараться. Да и то, не перед самым же носом стену не заметить!.. Между тем парочка, продолжая держаться за руки, вышла с другой стороны здания. «Счастливые домов не замечают», – машинально схохмил я, хотя мне было совсем не до смеха. Получалось так, что кроме меня никто этот дом и не видел. Мало того, для всех, кроме меня, его не существовало вовсе!
«Стоп! – осадил я себя. – А с чего ты взял, что для тебя он реален? Ты ведь его пока не касался». Разумеется, первой мыслью после этого было тут же пойти и потрогать дурацкое здание. Но меня остановили два обстоятельства. Во-первых, мне стало страшно. Очень, до липкого ужаса. А что если я дотронусь до кирпичной стены и почувствую ее твердость? Это будет означать лишь одно: я сошел с ума. Во-вторых, дом стоял на противоположной стороне проспекта, а перехода поблизости не было… Впрочем, что это я? Мне вполне хватило и «во-первых».
«Значит так, – мысленно скомандовал я себе, – никакого дома там нет, это у тебя головушка бо-бо от расстройства. Так что – шагом марш к вокзалу, и чтобы я тебя здесь больше не видел!»
